Как следствие всей этой генетической программы, есть психологическая закавыка. Мужчина, от которого ушла женщина, почти никогда не простит её. Михаил и сам не знал, как будет относиться к Ольге, после выполнения её программы. Возможно, придётся расселяться. То есть, расселяться по любому придётся. Что они как в коммуналке ютятся. Надо каждому дом.
От входа послышался деревянный стук. Это Ирина спускалась по лестнице, опираясь на трезубец. Удобная штука получилась. На нём повиснуть даже можно.
Мысли от личного дома снова вернулись к потомству. Получается, что Андрей не согласится зачать Ире ребёнка уже после того, как она уйдёт от него. Значит, надо вдолбить это девочке — сначала племя, а потом личное счастье. Вот такой он гад. Хотя, попробовать другую женщину…
Мотнув головой, Михаил отогнал фривольные мысли и зло уставился на выходящую их дома девушку:
— А кому сказали лежать и не тревожить ногу?
— Скучно одной, даже с книгой. — Ира помахала томиком с зажатым внутри пальцем.
— Что читаешь? — Спросил Михаил, когда планируемая любовь всей его жизни дохромала до стола и плюхнулась на лавку.
— Вот, «Неукротимую планету» Гаррисона дочитываю. Старая книжка, но как-то не встречалась раньше.
— Да, помню, как всю ночь читал, а потом на уроках глазами лупал. Немного книг так в детстве сумели завлечь меня. Потом, во взрослой жизни, ещё были, тоже с бессонными ночами, но как-то уже по накатанной.
Он сделал паузу, пересаживаясь более строго — трудно вести серьёзный разговор, развалившись по столу.
— Слушай, ты ведь уже взрослая девочка…
— Так взрослая или девочка?
— Не перебивай. Я тут серьёзные разговоры разговариваю, а ты…
Говорили долго. Пару раз Михаил сходил до коптильни, подкидывал дрова. Доводы Ира принимала, но одно дело логика, а другое — психика.
— Всё правильно говоришь, — девушка в очередной раз вытерла красные глаза и высморкалась в платок. — Ты это уже говорил, и Оля говорила. Наверно, так и будет. Но мне ещё надо подумать — решиться родить не от тебя. А я хочу, чтобы мой первый ребёнок именно от тебя. Но, чёрт возьми, вы оба правы — если я уйду от Андрея, то он уйдёт из племени, и его гены пропадут. Хотя, я всё ещё не уверена, что Оля сможет его совратить через пару лет. Хи-хи…
Ира улыбнулась сквозь слёзы, представив, как мощная почти сорокалетняя тётка пытается заигрывать с мужчиной, которого всегда прельщали молодые и маленькие девушки. Она видела фотки его бывших — все ему ниже плеча. Но по-своему Ольга красива: высокая, статная, темноволосая, гордый профиль. Настоящая казачка. А когда стала косу заплетать, так вообще — один к одному. Наверняка кто-то из предков с Кубани или Днепра. Или где там ещё казаки обитают? Только после чехарды гражданской войны и массовых переселений двадцатого века — этого уже не узнать.
— Раз уж я вышла, давай хоть шкуру поскребу. Всё равно заняться нечем. Только воду принеси. Ты хоть как-то хромаешь. А я обеими руками цепляюсь за этот костыль.
Она махнула на трезубец и добавила:
— Ещё камни наделай. Ими удобнее, чем щепками.
— Та-а-ак… Ещё не женились, а уже запрягаешь. — Усмехнулся Михаил. Но, увидев обиду на лице девушки, сразу же поднял руки перед собой:
— Ладно, ладно. Шутю я. Пошёл уже.
Обеспечив материалами будущую жену, сказавшую, что из этой шкуры она пошьёт подарок мужу, Михаил занялся рогами. Кости вылезли, хоть и с трудом — после долгой обработки киянкой и повторного замачивания. Но это только начало. Предстояло изогнуть у каждого рога кончик, чтобы не соскальзывала тетива. Сделать это надо, пока рога ещё разваренные. Снова бросив остывшие заготовки в булькающий таз, мужчина принялся выстругивать деревяшки. Михаил предполагал загнуть рога, действуя палками, как рычагами. Несколько раз примерившись, мастер подхватил горячую заготовку и похромал в мастерскую. Быстро надел обрезок велосипедной камеры на кончик рога, чтобы не повредить его, и зажал в тисках. Вставив деревяшку-рычаг, налёг на неё. Получалось плохо. Не хватало упора. И верстак не стоял на месте. Наконец, решение было найдено. Привязав верёвку к рычагу, Михаил пропустил её за верстаком. Теперь, упираясь в деревяшку и одновременно натягивая верёвку, он и сам не терял равновесие, и верстак, получая два противоположных импульса, стоял на месте. Заодно решение с креплением в конечной точке пришло само собой — просто привязал конец верёвки к раме верстака. Со вторым рогом получилось быстрее. Оставив сооружение сушиться, Михаил вернулся к разделке брёвен.