Сели, поглядывая на людей: прогонят или нет? Через минуту один из шакалов оторвал кусок мяса. Так с куском в пасти, не проглатывая, оглянулся на двуногих хищников. Вы не против? Точно? Люди были не против. Не их же едят. Коротко взвыв и протявкав что-то, вожак вызвал остальных. Эти трое не стали дожидаться, когда толпа разорвёт тушу, начали первыми отдирать самые вкусные куски. Вскоре места у саблезуба не осталось. Прибежавшие последними падальщики занялись конём.
Люди стояли в двадцати метрах, с копьями наготове. От созерцания шакальего пиршества оторвал стон под ногами.
— Ну, наконец-то! Оля, ты меня слышишь?
Женщина снова застонала. Приоткрыла глаза, обвела всех мутным взглядом и закрыла их обратно. Медленно обхватила голову руками.
— М-м-м-м… Голова…
— Оленька, ты не шевелись пока. — Ира присела перед ней. — На, вот, попей.
— Можно не бояться. — Остановила она попытки подруги вертеть головой. — Большой опасности пока нет.
— Угу, все опасности — мелкие. — Подтвердил муж. — Не больше шавки. Только шавок этих — до едрени фени.
Едва Ольга смочила горло, как её начало выворачивать. Почувствовав, что сейчас кое-что случится, она быстро перевернулась на бок. Успела в последний момент. Лужа из остатков завтрака и горькой желчи потекла, пачкая щёку и плечо. Женщина брезгливо отодвинулась. Резкие телодвижения совсем не понравились организму. Снова закружилась голова и затошнило. Вообще, тело разрывали противоположные требования. Боль в голове усиливалась, как только пошевелишься. Но накатывающие волны тошноты заставляли дёргаться в спазмах. Ещё и брезгливость не давала покоя, требуя отодвигаться после каждого приступа. Обессилив, она привалилась к кусту. Скривилась, увидев как выглядит ладонь, которой вытирала губы. Принялась чистить её о траву.
— Пить, — кое-как справившись с вялым языком, произнесла она, и сразу поправилась: — Нет, умыться.
Пока девушки занимались водными процедурами, вождь бдил. Падальщикам кинули, так сказать, кость. Но следовало держаться настороже. Как только пострадавшая более-менее пришла в себя, двинулись проч. Отошли на пару сотен метров. Здесь больная снова расклеилась. Да и Михаилу нездоровилось. Пришлось сделать привал.
— Сидите, я сейчас костёр разведу. — Скомандовала Ирина и бросилась собирать хворост.
Никто не возражал — с огнём защищаться сподручнее.
— Что у тебя? — Вяло махнула рукой Ольга.
Пока шли, Михаил случайным образом оказывался к жене другим боком, а сейчас она заметила.
— Тебя спасал, — пожал левым плечом мужчина. — Ну, как? Тяну я на рыцаря? Копьём, на полном скаку, между прочим.
— А где твой конь, мой рыцарь?
— Конь пал в неравном бою.
— Его что? Тигр съел?
— Не-е-е. В неравном бою с человеком. Загнали мы коняшку.
— Банально…
— Ну, как получилось. Может, действительно, этого саблезуба тигром назвать? Он, конечно, не полосатый. Зато красно-жёлто-чёрный. Будет вам, девочки, коврик у кровати.
— А шубку?
— Да что ж вы с этой шубой пристали? Ир! У тебя шуба была?
— Не-а! — Девушка бросила в кучу очередную охапку хвороста. — Мне шубу не хотелось.
— Вот видишь? — Наставительно поднял палец Михаил. — Не всем нужна эта самая шуба.
— У меня дублёнка была! — Бросила Ира через плечо и, рассмеявшись, снова убежала за дровами.
Мужчине осталось только пожать плечами… левым здоровым плечом, на зловредную ухмылку Ольги.
— Тьфу ты! Сговорились.
— А ты что думал? Что мы обязательно поссоримся? Типа, «разделяй и властвуй»?
Тут же поправилась, видя огорчение от её слов:
— Да не думаю я так про тебя. Успокойся.
— Фух! Прям с плеч упала «тонна груза».
Пообедали. На «горячее» была холодная картошка с мясом, которую не доели, экстренно прервав завтрак. Взять-то взяли, но в пластике на костре не согреешь. Вот и ели холодной. Единственным по-настоящему горячим получился только чай. Им, собственно, Ольга и ограничилась — от еды воротило.
— Кто-то помнит, как действовать при сотрясении мозга? — Бросил вождь клич в массы.
Ответила Ирина:
— Наверно, как всегда, когда врачи не знают, что делать: лежать, не перетруждаться. Побольше пить. Пить строго запрещено.