Набрала уже ягод для витаминного компотика, когда поняла, что в морозильнике клюква набрала запахи и от рыбы и от мяса — да от всего пахучего, что заворачивай — не заворачивай, а запах пробивался. Ну, что же, высеять куда-нибудь в мокрое местечко — вырастет, так вырастет.
Ко времени, когда печь прогорела, готово оказалось только тесто. Курица ещё в глубине ощущалась твёрдоватой. Но если дальше подкидывать — угоришь в жаре. Лето ведь. Утренняя прохлада уже ушла. И всё-таки засунула к дальней стенке похлёбку: курица, овощи, крупу, приправы с солью, залить водой — может, успеет притомиться. Приправы вот, тоже закончатся когда-то — как быть? Без лаврушки и перца жизнь пресна.
Разгребла угли по краям, чтобы равномерно жар несли. Чугунок с варевом тоже не обделила. И поставила поддоны с хлебом. Теперь прикрыть устье, оставив только щель вверху — угар выходит, а жар остаётся. Поставила на плиту воду для чая и тут же поняла, что надо было заранее поставить чугунок в печь — уже вскипел бы. Теперь вот газ тратить. В принципе, поставить горшок с водой не поздно — как раз к подъёму остальных вскипит.
Вода до общего подъёма закипеть не успела. Уже через двадцать минут по избе пошёл такой дух от выпечки, что все, не просыпаясь, как зомби приползли на кухню. Выгнала всех, дальше умывальника не пустила — и без них у печи не развернуться. Но всё-таки пришлось ставить в кастрюльке ещё воды для чая. И тратить яйца с колбасой на завтрак — курицу ведь ещё долго ждать. Пока возились с гигиеной, успел хлеб подойти. Немного пригорел, но и так сойдёт. Варево из курицы забурлило, пришлось раскидывать угли. Дальше на оставшемся жаре доспеет.
Вот теперь можно и за стол. Горячий пахучий хлеб. Большая яичница-глазунья с колбасой — на сале пожарила. И сладкий бодрящий чай.
Михаил с Андреем за столом обговорили дела на сегодня. Если вчера сходили к югу — вниз по течению, то сегодня стоит забраться вверх. Посмотреть, откуда вода берётся. А если успеют, то ещё в какую-нибудь сторону сходят. Свои владения надо знать. Ольга решила, что вчерашнего путешествия ей достаточно. И дома надо кое-что сделать. На этом завтрак завершился. Основательно перекусив, первопроходцы древнего мира собрались в дорогу.
Вышли не сразу. Несколько часов ушло на изготовление копий — самая нужная и удобная вещь в первобытном мире. На древки пошли двухметровые обрезки тех же тычин для хмеля. Жерди хорошо просохли и в то же время ещё не начали гнить — хорошее дерево нашли когда-то.
Одно копьё — тяжёлое и мощное, уже имелось в хозяйстве. Пешня, чтобы скалывать лёд. К заострённому бруску — примерно дюйм на два в сечении и длиной сантиметров тридцать, приварен конус такой же длины из толстого железа. Всё когда-то так отлично проварено, что ни разу не ломалось за прошедшие годы. Оставалось только насадить на более мощное древко. Для него решили взять почти трёхметровый отрезок жерди, ещё и усилить подходящими кольцами от литовок — на обоих концах древка. Теперь можно в бой хоть против слона.
Второе оружие сделали из вил. Но не этой современной вилочке из прутиков. Нет, с чердака над конюшней достали древние вилы, с тремя прямыми и толстыми коваными остриями. Настоящий трезубец, достойный древнеримского гладиатора. Длина каждого острия не меньше двадцати сантиметров.
Третье, самое лёгкое копьё мастерили с нуля. Технологию придумали на ходу. Конец древка подобрали такой, чтобы плотно обжать его ещё одним кольцом от литовки — когда-то Михаил специально для этого притащил толстостенную бесшовную трубу на 73 мм и нарезал стальные кольца. Теперь толщина дрына получалась почти семь сантиметров — и в руках можно удержать, и достаточно крепко. Далее в торце жерди просверлили глубокое отверстие — так, чтобы плотно забить кусок какого-то толстого проката. Нашёлся подходящий прут примерно в дюйм толщиной. Сверлили соответствующим пером — чуть меньше, чем толщина железяки. Дедовская ручная дрель оказалась в рабочем состоянии. Непривычно после электрического инструмента, но справились.
Потом полчаса мучились, восстанавливая большой точильный круг с редуктором. Зато, прикрутив диск от болгарки, сумели по-быстрому подрезать острия копий, а не страдать, долго и муторно стачивая толстые железяки. Да и сама заточка заняла немного времени.
У последнего копья Михаил, прикинув, срезал торец жерди на конус. Длина острия всего пятнадцать сантиметров, пусть еще и древко войдёт в тушу, чтобы наверняка достать до жизненно-важных органов.
Закончили к обеду. Незамысловатая похлёбка из разварившихся курицы, овощей и перловки после ударной работы показалась неожиданно вкусной. Ольга кое-как отвоевала половину, оставив её на ужин. Перед уходом попросила Иринку остаться, как помощницу. Та, помявшись, всё-таки согласилась. Ей тоже хотелось сходить в разведку, но и бросать хозяйку одну не комильфо.