Машинально выключив свет на улице, он уже пошел в комнату, но снова завыл Мишка. Пришлось обратно включать свет. Вой сразу замолк. Вздохнув — не любил он такой непорядок, Михаил отправился под бок к жене. Вот странно, она в этом грохоте продолжала спать. Как и гости.
В соседней комнате на время отпуска поселился его друг детства Андрей. Долгие годы после школы они жили через полстраны друг от друга. А недавно Андрей завалился к ним, причём с девушкой Ириной, очередной невестой — уже третьей по счёту. Забавно они смотрелись: уже достаточно поживший мужчина средних лет и двадцатилетняя девушка; он — роста выше среднего, косая сажень в плечах, она — маленькая и тоненькая; он — светло-русый, с квадратным подбородком и резко очерченным римским профилем, она — с тонкими чертами лица, курносенькая и длинной чёрной косой.
Михаил не стал даже слушать о том, что старый друг будет жить где-то в гостинице. Всё равно комната простаивала — сын после армии съехал от родителей и отправился покорять областной центр. Вот и поселили гостей в прирубе.
Михаил прислушался: через две двери доносилось сопение и лёгкий храп. Дрыхнут без задних ног. Уже лёжа на подушке, Михаил почувствовал какие-то изменения в воздухе. Резко пахну́ло озоном. Когда ощущение чего-то непонятного стало острым, как игла, на чердаке оглушительно грохнуло. Потолок тряхнуло, из щелей между плахами посыпался шлак, наваленный для утепления. И тишина. Больше не громыхает за окнами. Секунда… Чуть больше… В землю ударило что-то тяжелое — аж дом тряхнуло, как в далёком детстве, в Петропавловске, при землетрясении. Но Уральские горы — старые, откуда землетрясение? Не успела эта мысль промелькнуть в сознании Михаила, как он снова ощутил удар. Теперь с другой стороны. Зазвенела посуда в серванте. Еще удар. И еще. Сколько всего получилось падений — не разобрать, но явно больше пяти. То, что это что-то крупное, стало понятно при последних двух ударах. Они явно пришлись на их дом. Заскрипела крыша.
Вот от этих падений окончательно проснулись все остальные. Жена подорвалась с постели, взмахнув ворохом тёмно-русых волос. Не открывая глаз, она сделала два шага влево и завозилась возле шкафа. В ночной тьме плохо видно, что именно она делает, но, кажется, Ольга пыталась сдвинуть мебель.
— Отбой тревоги. Ты не в вагоне.
Миша уже начал опасаться за судьбу шкафа: Ольга — женщина рослая и крепкая. Коня, как говорится, за хвост — и в стойло. Наверно, она подумала, что сейчас на работе, и случилась авария. Не разобралась спросонья.
Снова завыл Мишка. От его голоса жена очнулась. Попыталась разобраться в темноте, где же она. Наконец, поняв, что вроде дома, сказала мужу:
— Да включи ты свет, наконец.
Но Михаил и так уже стоял возле дверей и щёлкал выключателем.
— Света нет.
Из прируба послышался шум и шлепанье босых ног. В комнате напротив повторился сценарий с выключателем.
— Что со светом? — Послышался бас гостя.
Андрей на полголовы был выше хозяина и шире в плечах. Голосок имел соответствующий.
— Света нет! Все стойте на месте. Сейчас свечки найду. — С детства Михаил умудрялся ходить в полной темноте. Зная расположение вещей, он мог спокойно пройти, не задев ничего. Не промахнувшись, брался за ручки дверей или ящиков. Три шага в маленькой прихожей, направо, шаг вперед, мимо «био»-туалета. «Пора вынести», — промелькнула мысль. Здесь дверь на кухню. Открыв её, мужчина понял, что можно даже не напрягать глаза — на фоне окна, пусть и слабо освещённом, ясно виден силуэт буфета. Правый ящик, порыскать в правом дальнем углу. Пока хватит одной свечки. Развернуться к русской печи, поднять руку чуть выше плеча и протянуть вперед. В маленькой нише, оставленной при кладке печи, лежат «хозяйственные» спички в большом коробке. Чиркать одной рукой неудобно, но выпускать свечу из рук тоже неохота — покатится и упадет, ищи потом в потемках. Всё, разгорелась.