Поручив Ольге зажать то место, откуда рождается навоз, Михаил потащил петлю кишок в кучу отходов. Туда уже попали копыта, писька, голова, а вскоре и остальное окажется здесь. Обычно, чтобы не заморачиваться, выламывали топором лобковую кость и часть крестца с хвостом. Всё это, болтаясь на прямой кишке, улетало в яму. Сейчас у Михаила вызывал сомнение такой вариант. Походный топорик не справится с толстыми костями. Да и жалко его. Пришлось миллиметр за миллиметром срезать плотно приросшую в этом месте кожу. Так, чтобы не задень вонючий сфинктер. Учитывая близорукость потрошителя, который не видел детали дальше двадцати сантиметров, ароматов он наглотался.
Отвернувшись от сюрреалистичной картины растянувшихся на десяток шагов кишок, соединяющих две окровавленные кучи, Михаил вернулся к потрошению. Остались почки, которые надо искать в натёкшей крови. Хотел сначала обрезать и выкинуть брюшину, чтобы не заморачиваться с отмачиванием пропахшего мочевиной мяса, но передумал — собаку тоже кормить надо.
Печень — ещё одна опасная вещь, которая может испортить всё мясо. Точнее — желчный пузырь. Аккуратно подправляя направление кончиком ножа, вырезал жёлто-зелёный мешочек и кинул в отходы. Печень прилегла рядом с уже вынутыми органами.
Остаётся только сердце. Лёгкие тоже съедобны, Но зачем тащить кусок резины, который никто не захочет жевать? Взрезал по периметру диафрагму, всё так же аккуратно — закрывая остриё пальцем. Всё ещё тёплый желудок вывалился в брюшную полость, за ним легко потянулись лёгкие с сердцем. Несколько движений ножом, и сердце падает рядом с печенью. Набитый травой желудок и прицепившиеся к нему лёгкие пришлось нести втроём. Выгребли свернувшуюся в брюхе кровь и вернули на место то, что не стали выкидывать.
— Фух! Неужто всё? — Потрошитель вытер предплечьем набежавший пот.
— Стой! — Попыталась остановить жена. — Хотя, уже поздно. Ты и так успел перемазаться.
Невозможно не запачкать рук, когда режешь трупики. А ещё вокруг летают всякие муханоиды, щекотя то нос, то лоб. Михаил оказался замазан в крови по локоть не в фигуральном, а в прямом смысле. Лицо тоже представляло из себя окровавленную маску. Очень хотелось умыться, но оставалось ещё одно грязное дело — завязать попарно ноги у шкуры, чтобы продеть копья в эти петли. Вот теперь можно умываться. Помощникам хватило плеснуть пару раз, дальше ладоней они не испачкались. Зато главному забойщику пришлось истратить всю фляжку, и всё равно отмылся не до конца.
Умывшись, Михаил снова шагами замерил бычка. Достал трубу, понаблюдал за стадом, удалившимся уже на приличное расстояние. Снова оценивающе посмотрел на трофей.
— Что смотришь? — Поинтересовался товарищ.
— Да вот, прикидываю — пил он еще молоко или нет.
— А в чём разница?
— Если ещё питался, то хорошо бы вырезать сычуг. Для сыра, творога и прочего — незаменимая вещь! Но, есть мнэные, — продолжил он с грузинским акцентом. — Чьто это нэ малакасос!
И снова без акцента:
— Хотя, на будущее надо посмотреть, вспомнить анатомию.
Охотник подошёл к вываленным кишкам, перевернул палкой бурдюк многокамерного желудка.
— Вот этот кусочек, наверно, и есть сычуг — между большим желудком и тонкой кишкой.
— У человека здесь двенадцатипёрстная кишка, вроде.
Андрей тоже подошёл, чтобы рассмотреть поподробнее.
— У человека двенадцатипёрстная, а у коровы — сычуг. Точнее, у телёнка. Ладно. Давайте сматываться отсюда. Полдень давно прошёл, надо до дома успеть.
Судя по положению солнца, уже протикало часа два. Пора и честь знать. Тем более, что Мишка уже заколебался охранять территорию от стаи каких-то падальщиков. Те немного проигрывали псу в размерах и не решались напасть, пока рядом высокие двуногие хищники. Но зато они брали коварством: пока Мишка с лаем гонялся за кем-то, другие звери, похожие одновременно на шакалов и на волков, дружно растаскивали кости. Пёсель делал круг, возвращался, и всё начиналось заново.
Продели копья в лохматые петли и попытались поднять. Древко под передней частью туши угрожающе заскрипело. Опасаясь остаться без оружия, просунули сразу три копья, оставив для задницы только одно. Мужчины крякнули, но сумели поднять грудь трофея. По ощущениям выходило, что на каждого пришлось по собственному весу. Во второй раз взялись вчетвером. Вроде терпимо. Но при разнице в росте между девушками, груз сползал к маленькой Ирине, ложась полностью на неё. Снова опустили тушу и перетасовали грузчиков. Пошли ромбом. Впереди Ира с древком на плече. На левом фланге — Ольга. Для компенсации роста ей приходится нести груз на сгибе локтя. С правой стороны шагал Михаил. А последним, как самый высокий — Андрей. Так получилось гораздо лучше, хотя всех вело под тяжестью из стороны в сторону.