Неспешным гуськом притопали к туше саблезуба. Здесь уже похозяйничали те же падальщики. За это время они успели вскрыть брюхо и растащить кишки по поляне.
— Так, привал, — объявил Михаил.
Все с облегчением распрямились.
— Оля, шубку не хочешь?
— Какая женщина не хочет шубу?
— Ты что, еврейка?
— А что?
— Так! Стоп! — Прервал пикировку Михаил, подняв перед собой ладони. — Прикройте меня.
Вытащив копьё, он осторожно приблизился к туше. Трупоеды порычали, но отступили — рост человека явно смущал зверей. Ещё и обнаглевший Мишка накинулся. Хотя он всего на ладонь превосходил чёрно-серых хищников, но эта пара предпочла не связываться с ним, убежав к останкам бычка.
— Извини, Оль. Эту шкуру попортили. — Сообщил он после осмотра. — Но кое-что я себе оставлю.
С последними словами Михаил принялся вырезать когти.
— Может, снимешь шкуру? А? — Умоляюще поглядела на него жена, когда он выбил кошке клыки. — Хоть порезанная, а всё же шубка. Тут даже на двоих хватит. А не хватит, по очереди носить будем.
Михаил переглянулся с товарищем и вынес вердикт:
— Смысла немного. Надо зимнюю шкуру брать. А это — так себе, одно расстройство.
— Андрюша, ну, пожалуйста… — Включилась в разговор Ира.
— Так, дамочки, — не выдержал Михаил. — Тогда сами обработаете. Обе шкуры.
Такое предложение заставило девушек заткнуться. На пару минут. Потом обе, не сговариваясь, подошли к туше:
— Где держать?
На что только не пойдёт женщина, чтобы получить вожделенную шубку, которую не могли себе позволить в прошлой жизни.
— Поднимайте эту лапу, отсюда начну. Андрей, прикрой нас.
Гигант взял самое большое копьё и встал между людьми и маячившими вдалеке хищниками.
Хотя брюхо распороли, но Михаил за сегодня уже приноровился разделывать. И, в отличие от быка, здесь не требовалось сохранять шкуру — нагрузку на неё не повесят, мелкие дырки не опасны. Закончили меньше, чем за час. Последним движением стянув шкуру с короткого хвоста, потрошитель поглядел на девушек:
— Ну, что? Кто потащит это домой?
— Я начала эту канитель, я и потащу! — Ольга решительно протянула руку.
— Тихо. Тихо. Свернуть надо.
Аккуратно спрятав окровавленные места, Михаил положил меховой валик на плечи жены в виде воротника. Женщина охнула под весом, но выпрямилась:
— Пошли!
— Ну, куда ты? — Мужчина попытался снять груз, но получил по рукам.
— Она полегче фляги с водой будет. Выдержу[2].
Смущённо кашлянув, он отступил. Упрямство жены иногда доставало до печёнок. Раздосадованный этим, просто махнул рукой: не развалится, чай, не ынтеленегенция.
Путь до дома был тернист и долог. Останавливались каждые 50-100 метров — так натирало плечи. Но дошли. Дошли и повалились перед спуском в котлован. Там, перед входом в лес, нашёлся обходной путь, по которому сумели подняться. А здесь обхода нет. Куда ни ткни — яма.
— Сейчас отдохнём, — как и другие, лежа на спине, произнёс Михаил. — А потом займёмся. Мы с Андреем — мясом. А вы, дамочки — шкурами.
— А может, завтра? — Взмолилась Ольга.
— Не-е-е-ет! Шкуры надо обработать сегодня. В черновую. Это недолго. — Обрадовал он девушек. — А пока мы не сняли шкуры полностью, будете у нас на подхвате.
— А почему мы пытаемся спуститься здесь? — Тихо сказал Андрей. — Нам ведь нужна вода и дрова. Полусырые. Почему бы не обойти яму?
Все начали переглядываться. В мозгах, затуманенных переходом, защёлкали калькуляторы: таскаться за водой к ручью, выносить куда-то грязную воду. Таскать дрова. Проще ещё раз поднатужиться и расположиться на небольшой поляне с той стороны дома. Там и вход почти на той же высоте, что и местная земля. Раздались «плач и рыдание и вопль великий». Но дотащили. И снова рухнули.
— А на подхвате, это что именно? — Отдышавшись, спросила Ира.
— Надо баки помыть и бочку.
— Бочку, в которой зерно хранили? — Уточнила Ольга.
— Да, её. А потом жарёху сварганите.
— Ну, это само собой, — подтвердила жена. — Какая ж охота без свежей жарёхи. Да под водочку. Только бочку вынесите.
— Это конечно. Ну, что ж! Цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!
2