— Да, блин! Не дёргайся, говорю. Спокойно стой!
— Стою, хоть дой!
— Шуточки он шутит… Дошутился уже… Нет, не выходит. Ира, помогай. У меня рук не хватает.
Теперь Михаила дёргали в четыре стороны — по числу рук. Чтобы вообще не свалиться, он ухватился за единственное, что было под рукой — за талии девушек. Так стягивать абажур получалось гораздо эффективнее. Внезапно Ирина замерла с поднятыми руками.
Мужской бас был ей ответом:
— Да, мля!! Ё…!
Продолжение тирады обрезал хлопок двери. Михаил в это время стоял спиной ко входу в дом. Но вопрос «кто это?» — не возник.
Андрей проснулся в компании с паршивым настроением. Больше рядом никого не было — Ирка уже поднялась и ушла. Чай, наверно, пьёт с подружкой. Сушняк давил на мозги, уничтожая последние крохи человеколюбия, которые остались после вчерашних событий. На остатках сил дополз до кухни. Здесь, как и через открытую дверь большой комнаты, никого не обнаружил. Все уже на улице, что ли? Зачерпнул из бака. Жаль, вода уже нагрелась, хотя вчера принесли свежую. Эх, ледяную бы, из-под крана! Но от тёплой водички тоже полегчало. Даже пришла мысль, что Миха нормально себя ведёт: не командует, а советуется. Просто расставил всех по рангу. Ирка тоже по-своему права: технический мозг лучше приспособлен к выживанию, чем гуманитарный.
Морщась от остатков головной боли, спустился и толкнул дверь во двор. На улице слышался женский смех. Обе девушки над чем-то ухохатывались. Заторможенные сушняком мозги не сразу врубились в открывшуюся картину: Миша стоял к нему спиной в какой-то дурацкой шляпе и обнимал за талию девушек. При этом обеим это нравилось и они прижимались к нему сами. Когда же до Андрея дошло — что именно он видит, то оставить мат он даже не пытался. Взлетел по лестнице, хлопая всеми встреченными дверьми, и плюхнулся на кровать. Сколько так пролежал, уставившись в потолок — неизвестно. Мозги отключились: не создавали одной внятной мысли, не отсчитывали время. Казалось, он даже как дышать забыл.
Потом послышались шаги. Компания пошушукалась в коридорчике. Двери скрипнули, впуская одного Михаила. Всё ещё в этой дурацкой шляпе.
— Слушай, Андрюх. Сколько раз слышал про странные ситуации… Но, блин, ты не так понял! Давай поговорим обо всём. Только сначала помоги снять эту штуку, а то я так кровью истеку. Иначе мне снова придётся попросить помощи у Ирины.
Имя подруги вывело Андрея из забытья. О какой помощи просит этот ходок до чужих жён? Андрей развернулся, чтобы всё это высказать, шагнул вперёд — и сразу забыл о претензиях. На таком расстоянии он всё-таки разглядел, что штука, которую он принял за китайскую шляпу, очень сильно спилась в голову друга. Из-под бинтов уже показалась кровь.
— Решай быстрее, это чертовски больно.
Михаил аккуратно держал руками штуку и жестикулировать, как это обычно делал, сейчас не мог.
— А что это вообще такое? И как оказалось на твоей голове?
— Давай потом, а? Надо это снять. Причём, хотелось бы оставить эту штуку целой. Я всё утро на неё убил.
Через полчаса Михаил живописал роль первой жертвы, попавшей в собственноручно сделанную ловушку. И шипел от боли. Не от воспоминаний о ней, нет. От новой, свежей боли: девушки меняли ему повязку, отдирая засохшие бинты.
Несмотря на происшествие, время оставалось ещё довольно ранним. Поэтому планы на сегодня отменять никто не стал. Рыбалка — рыбалкой. Но сначала крышу надо расчистить. В очередной раз наточив цепь, мужчины подняли бензопилу на крышу. Сложность состояла в том, что падающая сосна вошла под наклоном в сторону дома. Наверно, так даже удачнее для всей конструкции — иначе всю обрешётку из брёвен просто утянуло бы в огород, вскрыв весь двор, как ракетную шахту. Но теперь спилить ее гораздо труднее. Пусть угол небольшой, но упасть-то должно в противоположную сторону, а не на крышу, то есть — как бы в гору.
Сверху обстановка выглядела не очень. Как ни старайся, дерево сыграет и может выломать всё. Была мысль, что этого можно избежать, но по всем прикидкам — комель ударит в поперечную плаху. Та сыграет и разломает всю обшивку, которая на ней держится.
— Давай-ка спустимся и снова снизу глянем, — сказал командир.
Снизу тоже ничего нового не увидели.
— Здесь даже не одна, а две доски. — Заметил Андрей.
— Плахи, — поправил его друг.
— Что?
— Толстые доски — это плахи. Хотя, в определённом смысле, ты прав. По номенклатуре они проходят, как доски. Но в народе доски — это то, что до дюйма в толщину. А здесь все три, наверно.
— Хорошо, доски-плахи — не всё ли равно. Просто, если две — может, они выдержат?