— Ты что? Это что? Это моё?! — Ольга накинулась на мужа с хворостиной, которой по дороге сшибала траву и листья.
— Оля! Опять?!
Михаил сбежал от неё под крышу — там хоть размахнуться нельзя.
— Я ж почти инвалид уже! — Орал он оттуда. — Если бы не разбила мне вчера голову, то я бы не боялся падения шишек. Между прочим, сегодня опять досталось по голове.
— Так ты сам нацепил эту штуку.
— Не-е-е. Это без вас было. Мне на голову шишка с дерева упала. Вот такая.
Михаил показал чуть меньше своей головы.
— Ох, горе ты моё! Сам будешь полотенце от смолы чистить. Хоть бы под капюшон спрятал.
— Дык! Нэ лызит.
— Тьфу, клоун. Чтоб почистил.
— Почищу. Нам бы перекусить. Сделаешь?
— Могли бы и сами.
— Ну, мы заняты были. Работали. С риском для жизни даже.
— Ладно, я сейчас.
На обед снова уже поднадоевшая говядина. Все вяло ковырялись вилками в тарелках.
— Оль, может котлетками, а? Надоело уже выуживать прожилки из зубов.
— Ладно. В следующий раз сделаю. Мясорубку сам крутить будешь.
— А, это завсегда пожалуйста.
После обеда приступили к ремонту крыши. Со стороны кухни получилось быстро. Удлинили толстыми досками сломанные слеги, наколотили досок и пришили обратно более-менее выпрямленное железо. Другое дело — крыша навеса. Работать гвоздодёром с приставной лестницы на высоте больше четырёх метров — тот ещё цирковой номер. Выдернуть плахи так и не получилось. Они ломались в месте крепления, но гвозди сидели намертво. Когда треснула первая доска, Михаил присвистнул:
— Да это не гвозди, а монстры какие-то! Мы их не выдернули, а только скрутили.
Мужчина с удивлением смотрел на закрученный спиралью кованый гвоздь — квадратный в сечении и толщиной с мизинец. Получится ли выдернуть его — большой вопрос. Михаил подёргал гвоздодёром и отстал от железки. Он уже придумал, как сделать, чтобы не мешало. Надо было просто положить новые плахи немного выше, пусть опираются на этих монстров. А приколотить чем-нибудь мелким, лишь бы не убегали. Только сначала надо выправить пару столбов, которые накренились при падении дерева.
Два часа на укрепление столбов: каждый надо полить вокруг, чтобы земля размокла, и проколотить тяжёлой бабкой. Её соорудили из двухметрового брёвнышка, приколотив поперечную рукоятку. Уже к вечеру закончили пришивать последний выпрямленный лист железа. Для небольшого оставшегося места удалось найти подходящий кусок из запасов.
Михаил с облегчением поставил ящик с инструментами на верстак.
— Фух! Неужто со строчными делами закончили? Хорошо!
Он потянулся.
— Ты про незаконченную засеку не забыл? — Напомнил Андрей.
— Ну, чего настроение портишь? Бензина почти нет. Придётся доделывать пилой «Дружба-2». Бензопилой вон сколько в день получается. А этой — максимум два дерева повалим.
— Ты видишь другие варианты?
— Нет, конечно. Но бесит.
Вечером, когда закончили, ребят ждал потрясающий ужин. После незамысловатых кусков копчёно-жаренного или копчёно-варёного мяса котлеты и пюре смотрелись пиршеством в изысканном ресторане. Девушки решили, что тоже хотели бы поесть что-нибудь приятное. Михаил только запустил цепочку ассоциаций. К основному блюду добавилась подливка из маринованных помидор и нарезка солёных огурцов — ещё оставались уцелевшие банки.
И всё-таки ужин мог оказаться простеньким, если бы не одна находка. Перебирая осенние засолки, девушки в дальнем углу под слоем пыльных картонок обнаружили старые банки с компотом. Ольга уже сама плохо помнила, когда они были закатаны. Этикетки выцвели или облетели. Компоту получалось не меньше трёх лет. При этом крышки начали ржаветь, но не вздулись. Осторожно вскрыв одну трёхлитровую банку, нашли, что жидкость в ней прекрасно сохранилась. Даже слишком прекрасно — через полчаса девушки неожиданно повеселели. Из вишни получился замечательный весёлый компотик.
Тут же старшая подруга высказала здравую мысль, что вино преступно пить, закусывая пошлым куском мяса. Девушки моментально развернули ресторан в полевых условиях. Перемолоть мясо и нажарить котлет. Свалить картошку и натолочь пюре. Два литра маринованных помидор ушли на подливу — фактически получился кетчуп. Даже с хлебом выкрутились: мучились долго, но в конце концов из густо сваренной перловой каши получились неплохие такие подсушенные лепёшки. Отсутствие хлеба сильно мучило привыкших к нему людей. Пусть лепёшки немного горчили, но это хоть сколько-то напоминало хлеб. Михаил откусывал от перловой галетки маленькие кусочки и с наслаждением рассасывал их на языке.