Через десять минут ноги начали ныть от холода. Оскальзываясь и матерясь, парням удалось встать на камни. Так хоть воды получалось только на палец. Тоже холодно, но хотя бы солнышко греет.
— Давай намотаем пару оборотов, — предложил Михаил ещё через десять минут. — Длина верёвки сильно от этого не уменьшится. Зато будет резерв.
Тросик натянулся, потом снова провис под собственной тяжестью и потянул на себя поплавок. Возможно, именно движения не хватало хищнику, потому что уже через пять секунд чурка-поплавок исчезла под водой.
— Держи!
Мужики повисли на рукоятках барабана, пытаясь упереться в скользкие камни. Рычаг барабана давал тройное усиление. Михаил очень хотел надеяться, что этого хватит, чтобы двое взрослых мужчин удержали мечущуюся на поводке рыбину.
Рывок. Трос натянулся струной. В брызгах вспыхнула радуга и опала вместе с каплями воды. Заскрипели сочленения лебёдки.
— Дерррржиыыы!!!
Трос ослаб и мужики, потеряв опору, рухнули на колени.
— Быстрее! Наматываем!
Хищник пытался вернуться назад, чтобы соскользнуть с крюка. Так как зацепы на том минимальны, то это могло получиться. Пытаясь обогнать мчащуюся в воде рыбу, парни крутили барабан. Поплавок снова поплыл от них.
— Она повернула! Держим!
Снова навалились всем весом. Ещё одна мимолётная радуга. Снова скрипят сочленения. Проволока, которой скрепили раму, начала раскручиваться, хотя её концы загнуты и забиты в деревяшку. Растянулись узлы на верёвке, которая крепила раму к скале. Теперь сооружение стало раскачиваться из стороны в сторону и стучать выступами о камни.
— Наматываем!
Михаил внимательно следил за поплавком, реагируя на его приближение и отдаление. Добыча металась, пыталась соскочить, но чем ближе к рыбакам, тем мельче становился берег. Вскоре хвост рыбы начал без толку биться о камни. Над водой показалось выпуклое зеркало лба. За ней виднелось мощное тело и широкие плавники.
— Охренеть, — выдохнул Андрей. — У неё башка, что твой горшок!
Теперь, когда рыба легла брюхом на дно, она могла только подпрыгивать: хвост перестал работать задним ходом, соскальзывая с камней.
— Ещё немного! Тянем!
Мужики налегли на рукояти. Трос натянулся, поднимая над водой беззубую пасть огромной рыбы. Хлебнув атмосферного воздуха, добыча забилась сильнее.
— Держи! Только держи!
Михаил подхватил топор и рванул к рыбине. Андрей встал на растопырку, давя на одну рукоять вниз, а на другую — вверх. Вся конструкция начала приподниматься из камней.
— Быстрее! — Заорал он.
Длинная нога агрегата уже показалась над водой, когда Михаил в прыжке рубанул добычу по загривку. Топор вошёл по самый обух, перерубая хребет. Хвост рыбины безвольно повис.
— Уй-йо-о-о! — Михаил сидел по грудь в воде и лелеял разбитую коленку.
— У тебя там всё в порядке? — Крикнул Андрей.
— Да! — Между шипением и матами ответил друг.
Он понемногу пробовал сгибать-разгибать колено. Вроде получалось. Через пять минут потребовалось выбирать: либо простудить геморрой, либо ползти на берег.
— Копьё мне принеси!
Дождался, когда Андрей передаст оружие, и, опираясь, как на обычную палку, добрался до мыса. Здесь помог другу дотащить рыбу. Потом убрёл греться у костра. Андрею в одиночку пришлось перетаскивать лебёдку через заросли осоки. Наконец, снова установили агрегат, привязав к дереву. Понемногу вытащили добычу на берег. Блестящий гладкий лоб с огромным ртом. Когда давеча над водой показалась большая беззубая пасть, Михаил подумал, что это сом. Действительно, что ещё крупное может обитать в воде? Но у этой рыбины полностью отсутствовали усы, которые, как знали рыбаки, есть у сомов. Значит, не сом. Кожа серо-бурого оттенка с чёрными крапинками по всей спине и бокам. Брюхо светло-розовое, немного краснее к хвосту. Андрей шагами замерил длину. Получилось около трёх метров.
— Мы эту тушу не поднимем в тачку. Если вообще такой вес можно на ней увезти.
— Значит, надо распотрошить прямо здесь. И тушу разрубить. По длине она не влезет, хотя в толщину несколько раз можно уложить. Вон какая длинная и узкая.
Прокопали канаву на берегу, куда спиной вниз перевалили добычу.
Михаил вскрыл брюхо и выпустил кишки прямо в воду — пусть мелочь питается. Среди внутренностей определил длинную печень. Она когда-то в детстве очень нравилась ему в жареном виде. Так же, как и молоки, толстые ленты которых он вытянул из петель кишок.
— Эх, была бы сметана и лучок!
Андрей облизнулся вслед за другом — он также считал это за деликатес.