«И ведь не гавкает». — Пришла Михаилу запоздалая мысль. — «Это вообще нормально? Не помню, чтобы лаял. С самого детства — скулил, рычал, но молчал, не гавкал».
Прошли ещё немного, может — с километр, когда Михаил снова остановил отряд. Заставив всех затаить дыхание, он пытался понять, что изменилось. Во-о-от! Чириканье. Какие-то птахи, а вот барабанная дробь дятла. Путешественники не заметили, что кустов стало гораздо больше. Уже несколько раз приходилось обходить заросли, выросшие на притоках. Сам ручей постепенно вырос. Лес из мрачного хвойного переходил в обжитой лиственный. Через некоторое время между стволами стало просвечивать голубизной неба. Это высокие сосны сменялись относительно низкорослыми берёзами. Вдоль ручья росли уже не маловразумительные кустики, а основательные древовидные ивы. До этого Михаил думал, что ивы — это всё-таки кусты. Но характерная длинная листва и гладкая, почти без трещинок, серо-бурая кора не оставляли сомнений — это точно ива. Огромная, с толстыми изогнутыми узловатыми ветвями, но ива.
— Говорят, что конопля — тоже дерево, но ей не дают вырасти, — прокомментировал Андрей встреченные кусты мега-ивы.
Усмехнувшись баянистой шутке, Михаил подобрал подходящую разлапистую хворостину: на низких ветвях регулярно стали попадаться тенёта. Ему, шагавшему впереди, быстро надоело оттирать лицо и руки от прилипших нитей. А отходить ещё дальше от русла не имело смысла — впереди светилась большая прогалина. Или поляна — особую разницу в этих словах городской житель не ощущал. На открытом месте берёзу и иву сменили сначала заросли жимолости, а потом малины.
Не решаясь пробираться через эти джунгли — всё равно на той стороне вставала ещё одна стена леса, вожак взял правее. «Вроде мужик, а повернул направо, а не налево», — усмехнулся он внезапной мысли. И тут же застыл, жестами запрещая остальным говорить и вообще шевелиться: из кустов раздался хруст веток и ворчание. Осторожно разогнувшись (сам не заметил, как присел), мужчина застыл в позе суслика и, вытянув шею, пытался разглядеть — что же там, впереди. Вон там, вроде, кусты пошевелились. Среди веток мелькнул тёмный горб. Мишка, сунувшийся в заросли, выбрался задом наперёд, осторожно ступая каждой лапой. Уселся и поджал хвост, тараща глаза. Мол, хозяин, там тако-о-о-е!
Хоть он и являлся истинно городским жителем, но Михаил быстро соотнёс ягодную поляну и бурую шкуру. Но так же, как всякий коренной горожанин, он боялся любых крупных животных, особенно хищников. С детства на него пыталась напасть каждая первая собака. Теоретически (читал об этом) он знал, что медведи довольно пугливы, но проверять не хотелось. А вдруг это не меланхоличный одиночка, а мамаша с детьми? Тогда наоборот — можно нарваться.
Не отрывая взгляда от зловещих зарослей, Михаил попятился назад, жестикулируя, что говорить всё ещё не стоит, и показывая рукой в нужном направлении. Только отойдя прилично назад, он повернул вбок.
Обойдя поляну по широкой дуге, они снова вернулись к основному руслу. Ручей, сливаясь с другими потоками, уже превратился в приличную речку, журчание которой пробивалось сквозь кусты.
— Медведь? — Уточнила супруга, и сама же кивнула, увидев ответ в глазах мужа.
А Михаил прикидывал размеры зверя. Может, у страха глаза велики, но ветки кустов возвышались почти в рост человека, а горб медведя торчал над ними. Получается метра два в холке. Что же это за зверюга? Характер встреченного хищника оставался загадкой, но заяц, например, совсем не знал человека. Если ещё и эта туша пришла бы познакомиться, то штанам явно потребовалась бы химчистка. Так что хорошо, что обошли этого лакомку стороной.
А заросли всё больше напоминали знакомые с детства смешанные леса. Гладкие белые, зеленоватые и серебристые стволы возвышались вокруг густой колоннадой — каждое дерево не меньше обхвата в толщину, а то и полтора. Густая подушка хвои сменилась травой и крупными папоротниками. Но теперь, вместо тихого шелеста иголок, под ногами громко хрустела сухая листва. Приходилось искать островки зелёной травы, на которых листья не задержались — привлекать кого-то звуком всё ещё не хотелось.
Впереди снова показался просвет. Через несколько минут путешественники застыли за последними деревьями. Перед ними склон резко уходил вниз. Что это — крутой холм или обрыв, пока оставалось неясным: от остального пространства отряд отделяли густые кусты. В лицо пахнуло густым запахом цветущих полей. Дальше до самого горизонта простиралась холмистая равнина, расцвеченная яркими цветами: алые, лиловые, белые, жёлтые, синие пятна разбавляли зелень травы. Во всех направлениях равнину разрезали речушки и овраги — ничем другим эти заросшие темно-зелёными кустами низи́нки не могли быть. Местами из высокой травы и ярких цветов торчали округлые скальные выступы. Ещё в нескольких местах на горизонте можно было заметить такие же густые лесные массивы, через который они прошли.