Сам хромой вождь занимался трофеями. Начал с головы, как самого интересного. Он потратил больше часа, стараясь аккуратно снять шкуру с черепа. Наделав кучу разрезов на коже, мужчина плюнул и стал просто сдирать всё подряд. Теперь он готовился выварить череп. Потом представил, сколько возни и гадости предстоит. Ещё вонять будет, наверняка. От тошнотворной идеи пришлось отказаться.
Но всё ещё хотелось трофей. Оставался только один вариант — подвески из клыков. К тому же, от первой охоты остались клыки и когти саблезуба. Он как принёс их, так они и лежат на печи. Михаил остервенело принялся крошить молотком добытый с риском трофей. Разбив челюсти, достал четыре довольно мощных зуба. По сравнению с гигантской кошкой они ни о чём — те раза в три крупнее. Но по краям подвески будет неплохо смотреться.
Попросив Ирину выкинуть обезображенные обломки в ближайший муравейник, он пересилил себя в соблазне продолжить работу с подвеской и вернулся к другому трофею — к волчьей шкуре. Зубы и когти ещё полежат, ничего им не будет. А шкура — штука нежная. Немного сопреет — и хана. Опять по его просьбе Ирина сбегала, принесла воды и песка. Потом бежала за камнями. Всё ещё опасаясь, что в неопытных руках нож вместо скобления мездры порежет кожу, Михаил решил вернуться к доисторическим технологиям. Щепу он, как и девушки до него, тоже попробовал использовать, но деревяшка быстро ломается. Поэтому начались эксперименты с камнями. Ничего конкретно Михаил не помнил. Из всего прочитанного когда-то в голове всплыли слова: желвак, нуклеус, отщепы. Опробовав несколько принесённых камней на раскол, мужчина получил относительно острые куски, которые неплохо скоблили шкуру. Только, в отличие от деревянной щепы, они плохо подходили для плоского стола. Приходилось долго отбивать края, чтобы получить не полукруглую, а прямую грань. Как оказалось, камни тоже ломаются. Причём те, из которых получались наиболее ровные отщепы, ломались чаще.
Ирина по-своему восприняла уединение Андрея с Ольгой. Подруга говорила о том, что собирается сначала зачать и родить ребёнка от Миши. Но что-то она сегодня замутила. Вряд ли у них получится с первого раза. Может, для Ольги это только задел на будущее. Чтобы потом сказать: «А помнишь в коптильне?..» Поэтому Ира с чистой совестью дала себе карт-бланш. Пофлиртовать немного, может — поцеловаться. А больше пока и не надо.
Поговорить никак не удавалось. Миша постоянно отсылал её с разными заданиями. То унести эту кровавую кашу, в которую он превратил голову — она чуть не проблевалась. То привязать лошадей в другом месте — на старом они уже подъели всю траву и кусты. То камни ему искала. Последние задания хоть можно быстро выполнить — камней в округе хватало. К тому же, есть повод — вдвоём шкуру можно обработать гораздо быстрее. Взяв один из приготовленных обломков, она начала скоблить шкуру со своей стороны стола. При этом замахи старалась делать пошире — чтобы каждый раз касаться пальцами его рук. Несколько раз проделав такое, она заметила, что вождь не такой уж железный, каким казался — Михаил слишком резко отдёргивал руку. Наконец, Ира обхватила его ладони:
— Миша… Ты знаешь…? — Вроде набралась решимости, но та сгинула, как только Ира открыла рот.
— Знаю… — Пришёл неожиданный ответ.
— Но почему…?
— Всё оставляю, как есть?
— Да.
— Потому что я псих.
— Что?! — Девушка даже отшатнулась.
— Я слишком психованный, поэтому должен контролировать себя во всём. Сейчас рано отпускать тормоза. Может привести к непоправимым последствиям для племени.
— Племя? Как можно думать о племени, если есть любовь?
— А я очень совестливый и самолюбивый псих. Я хочу, чтобы меня вспоминали добрым словом. Может, в аду иногда выходной буду получать.