Но поехать всё не удавалось.
Путь предстоял неблизкий, а оставлять Цветочное море без присмотра, сами понимаете, нельзя.
За Цветочным морем надо ухаживать, море надо поливать.
Ведь волны в саду — это голубые васильки.
Пенистые гребни на волнах — это ромашки.
Чайки сделаны из ярких шапочек белоголовника, а пароход с каютой и трубой — из кустов акации.
Ну как оставишь такое море без присмотра? Никак не оставишь!
Правда, папа говорил:
— Ничего, друзья! Не будем смущаться, будем надеяться. Вот стоит мне закрыться в комнате да как следует посвистеть трубкой, так я сразу что-нибудь и придумаю.
Но он пять раз уже закрывался и свистел трубкой, а придумать пока ничего не мог. И тут ещё пришла великая-превеликая беда.
Глава вторая
НЕВЕЗУЧИЙ КРАБ И ЛЮБОЗНАТЕЛЬНЫЙ ПОЧТАЛЬОН
В тот день, когда папа сидел взаперти шестой раз, Шурка взял да и вынес на улицу маминого краба.
Этот краб был неживой, и весь-то — с кнопочку, хранился он для коллекции, но всё равно с ним было интересно поиграть, и Шурка положил его на траву, на солнышко. Но только положил, как через двор метнулось что-то крылатое, носатое и — краб исчез!
Шурка ойкнул, а носатое, крылатое обернулось обыкновенной вороной Каргой, старой склочницей и воровкой.
Карга уселась на забор, почистила клюв, закаркала:
— Кар-р! Кар-р! Краб хрустнул, как сухар-рик! Кар-р! Кар-р!
Папа распахнул окно, чуть не выронил трубку и с досады закричал:
— Шур-рка, р-разиня! Ну что ты наделал? В старину на корабле не миновать бы тебе чулана-карцера!
А мама выбежала во двор, сгоряча спутала колпак с носовым платком и начала протирать помпоном очки. Она так надавила, что одно стёклышко не выдержало и треснуло.
Тогда мама охнула и побежала принимать успокоительные капли. И накапала их не в чайную, а в столовую ложку.
— Такого крабика, как этот, нам теперь не достать. Мы и к Синему-то морю съездить не можем, а он был из Японского!
Мама так загоревала, так загоревала, что Шурке хоть пропадай. Хоть со стыда проваливайся сквозь круглую землю туда, где жители-американцы ходят вверх ногами.
Но выручил папа.
Папа испугался, как бы Шурка на самом деле не провалился, и сказал:
— Ну, ну, ну! Не надо так расстраиваться. Если несчастье и стряслось, то теперь-то оно позади. Теперь по всем правилам, по морским и океанским, на горизонте должно появиться счастье. Послушайте лучше, как весело свистит моя трубка.
Папа потянул через трубку воздух, она по-птичьи свистнула: «Ци-фить! Ци-фить! Ци-фить!» — и Шурка улыбнулся.
Он сел на ступеньку и стал ждать счастья. Ждал пять минут, ждал десять минут, смотрел на калитку, смотрел за калитку, но счастье почему-то не приходило. Пришёл всего-навсего папин приятель — почтальон Ладушкин.
Шурка подумал: «Может, счастье лежит в почтальонской сумке?» — но Ладушкин вынул только газеты. Он подал их папе в окно, сказал: «Наше вам с кисточкой!» —и уселся на скамейку.
Ладушкин всегда начинал свои почтальонские дела с того, что усаживался на скамейку.
Ладушкин любил с утра полистать страницы и поглядеть картинки в свежих журналах.
И никто на Ладушкина за это не сердился, никто не обижался. Ведь он узнавал из журналов и потом всем рассказывал не какие-нибудь пустяки, а всемирные новости. Например, Ладушкин мог точно сказать, почем нынче киты-кашалоты в Тихом океане, и как выращивают цветочную рассаду в Африке. В горшках или без горшков, книзу корешком или кверху вершком.
Вот и сейчас он уселся на берегу Цветочного моря и раскрыл журнал «Кошки-мышки». Раскрыть-то раскрыл, да перелистывать не стал. По всему было видно, что ему не терпится выложить новость, причем не журнальную, а свою собственную.
И он выложил:
— У нас на вокзале сидит Дама! Дама с ребятишками. Дама приехала из Синеморска, она ждёт такси.
Ладушкин думал, все скажут: «Да что ты? Да откуда в нашем городке такси?» — но все обрадовались и заговорили о другом.
— Ну-у! — сказал папа. — Неужели с берегов Синего моря? — И выставился из окна, чуть не задев почтальона бородкой.
Мама тоже выглянула. Очки у неё так и сияли.
— Вот это радость, так радость! — сказала она. — Вот у кого можно узнать, получилось у нас Цветочное море или не получилось. Эту Даму надо пригласить к нам! И немедленно!