— Эге, — произнёс Капитан, — здесь что-то будет.
— Здесь будут цветочные волны! — сказал папа, осматривая широкую набережную.
— Такие, как в нашем саду. Понял?
— Понял и приступаю к делу.
Яша Капитан моментально закатал рукава, мама осмотрела свой сарафан, сказала:
— Жаль, что нет фартука. Ну да ладно.
А Шурка спросил:
— Где взять лопаты? Где взять синие и белые цветы? У нас только необыкновенные, да и тех — кустик.
Но лопаты нашлись у старых моряков, они сходили за ними домой, а синих и белых цветов было полно на городских клумбах. Эти цветы нужно было только пересадить так, как придумал папа.
И вот работа закипела.
Если бы синеморцы в эту ночь не спали, им бы показалось, что в их городе высадились пираты-кладоискатели. По всей набережной глухо стучали торопливые шаги, раздавалось кряхтенье и пыхтение, звенели острые лопаты, пахло разрытой землёй.
Луна испугалась, поползла за тучку.
Но делу не помешала и темнота. У одного старичка нашёлся фонарик, и Шурка светил папе узеньким электрическим лучом. Папа завершал самое главное: он рассаживал по волнам цветочных рыбок. Он говорил:
— Пусть необыкновенные цветы остаются здесь, раз они сюда прилетели. Верно, Шурка?
Шурка ответил:
— Верно!
А Яша Капитан и мама подумали, что бы им сделать такое замечательное, и выбрали среди газона-лужайки два развесистых дерева. Из-под деревьев они убрали сердитые надписи:
И написали новые:
А потом повесили качели.
Мама сказала:
— Вот! А то бедным карапузикам тут и заняться нечем. На корабли их не пускают, в городе по траве бегать не разрешают.
Яша Капитан сказал:
— А теперь пусть бегают, пусть качаются-закаляются. Кто на качелях триста раз качнётся, тот никогда не захворает морской болезнью.
В общем, все трудились, все так старались, что не заметили, как промелькнула ночь.
А когда наступило утро, город Синеморск ахнул! И первыми ахнули дворничихи.
Они проснулись раньше всех. Они пришли подметать набережную, но застыли в изумлении.
И пороняли мётлы, пороняли совки.
Потом сделали «налево кругом!» и помчались нажимать на звонки, стучать в двери, будить горожан.
Перепуганные горожане скидывали одеяла, совали босые ноги кто во что, одевались кое-как — и бежали на улицу, словно произошло землетрясение.
Бежали малыши в трусах, но без маек.
Скакали булочники в белых чепчиках, но фартуки задом наперёд.
Неслись мальчишки в брюках клёш, но босиком. Припрыгали здоровенные дяденьки-рыбаки: на ком один левый сапог, на ком правый.
И только бравые моряки все до единого были одеты по форме. Фуражки на них сидели по всем правилам, ноги обуты как полагается, а чёрные кители застёгнуты на каждую пуговку. Моряков никакое событие врасплох застать не могло.
Моряки мчались первыми, за ними валили валом горожане, а навстречу им катило свои волны новое море.
Только тут горожане опомнились.
— Ура! Теперь у нас целых два моря! Синее да Цветочное. Кто это придумал?
— Вот кто! — с гордостью показал Яша Капитан на своих друзей. А те стояли среди цветочных волн и старались глядеть совсем в другую сторону. Из скромности. Гости из Даль-городка отряхивали колени от налипшей глины, синеморские старички разглаживали усы испачканными в земле ладошками.
— Мо-лод-цы! — грохнули горожане враз. Помолчали, набрали побольше воздуха и грянули ещё раз:
— Мо-лод-цы!
— Что такое «гузе»? — посмотрел Шурка на Капитана. — То жесамое, что «ура». Только по-морскому, по-старинному.
А вокруг началось такое столпотворение, что ни в сказке сказать, ни пером описать и даже нарочно не выдумать. На синеморской набережной начался необыкновенный праздник.
Глава пятнадцатая
ЧЕТВЕРО В ТЕЛЬНЯШКАХ
— Трах! — взвилась над берегом Цветочного моря жёлтая ракета.
— Бах! — взлетела над берегом Синего моря красная ракета.
— Трам-тарарам! Трам-тарарам! — заиграл на «Медузе» мальчишечий оркестр, и весь город пустился в пляс меж двух морей.
Мальчишки, босые пятки, пошли вприсядку.
Булочники, белые чепчики, — вприскочку.
Дяденьки, сапоги на одной ноге, заплясали с притопом, с вывертом, а блистательные моряки отбивали каблуками чечётку-яблочко. Словом, кто во что горазд!
Один толстый гражданин снял шляпу и стал на цыпочках подкрадываться к самому яркому цветку-рыбке. И — бац! — накрыл цветок шляпой. Ему показалось, что рыбка вот-вот уплывёт.
Все захохотали, а матросские внучата-карапузики разбежались, как цыплята, по зелёной лужайке, облепили качели.
Тётеньки-дворники, и те попробовали, качнулись. Качнулись, одобрили:
— Гоже! Для такого хорошего дела одной лужайки и двух деревьев нам не жаль.
Шурка тоже накачался всласть. А когда малыши зашумели: «Хватит! Хватит! Слезай!» — побежал разыскивать в толпе своих. Но сразу не нашёл, а столкнулся с Микой и Никой.
Они плелись к Синему морю со своими лотками-ящиками.
— Что, братцы-дельцы, много наторговали?
Мика с Никой печально повесили головы:
— Да какая теперь торговля! Глаза бы не смотрели… Вот пойдём и утопим все камешки. Зря мы их тащили из Даль-городка.
— А вот и не зря! Хотите, докажу, что не зря?
— Пхе! Как ты докажешь? Теперь-то известно, что камешки никуда не годятся.
— А вот и годятся! Смотрите-ка — Шурка принялся раскладывать камешки вдоль Цветочного берега. Он раскладывал их то цепочкой, то вразбежку, то маленькими кучками по два, по три, а то и по пять штук сразу.
Шурку окружил народ.
— Гляньте! Гляньте! У Цветочного моря и волны как настоящие, а берег стал как взаправдашний — в гладких камешках. Откуда они взялись? Недавно их не было.
— Это мы принесли! Вот, в ящиках, на собственных шеях! — похвастались Мика с Никой и просияли.
— Бесплатно принесли? — не поверили горожане. — Выходит, что бесплатно!
— Значит, вы тоже молодцы?
— Значит, мы тоже молодцы! — совсем развеселились братья. — Выходит, и нам «гузе» полагается.
Теперь, глядя на них, никто бы и подумать не смог, что это прежние Мика с Никой: братья пристроились к тем, кто отплясывал меж двух морей, и сами начали взбрыкивать, словно козлики.
А на них уставилась Розовая Дама. Она явилась позже всех, потому что натягивала новые сапожки. На улицу без новых сапожек Дама не выскочила бы, случись хоть настоящее землетрясение, хоть наводнение, хоть пожар.
Она пришла, уселась на причальную тумбу так, чтобы сапожки были повыше, и заметила Мику с Никой. И чуть не упала с тумбы. Такими весёлыми она увидела своих детей в первый раз.
— Подвох! — не поверила собственным глазам Дама. — Подвох, подвох, подвох!
Она хотела остановить Мику с Никой, да подумала, что сапожки запылятся, а их ещё никто не видел, и осталась на тумбе.
Но самое интересное случилось после пляса. Когда улеглась пыль, поднятая клёшами, шлёпанцами и босыми пятками, когда музыканты начали протирать мокрые мундштуки труб, на другую тумбу влез Яша Капитан.