— Как долго? — спросил Кэш.
— Как долго, что? — Я взглянула на него, затем снова на дорогу.
— Как давно ты планировала съехать? Ты бы мне сказала?
Я нахмурилась.
— Конечно, я бы тебе сказала.
— Также как об этой поездке.
Очко в пользу Кэша.
— Ну, теперь я тебе говорю.
Он скрестил руки на груди и уставился в окно.
— Типичная Кэт. Держишь мир на расстоянии вытянутой руки.
— Прости?
— Ты никому из нас не доверяешь. Ты часть нашей семьи, но между нами нет доверия.
Я покачала головой.
— О чем ты говоришь? Откуда это?
— Как долго мы знаем друг друга? Ты никогда не рассказывала мне об Арии, Кларе, Карсоне или Лу до этой поездки. Пока я не засыпал тебя вопросами, и тебе некуда было деваться, чтобы избежать их.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Кэш просто взбесился. Я хотела, чтобы он расстроился из-за моего отъезда. Что ж, он был расстроен. Он не ошибся. Я избегала темы прошлого любой ценой, но он также был несправедлив. Он понятия не имел, через что я прошла, и если я хотела держать это в секрете, то это был мой выбор.
— Я не люблю об этом говорить.
— Это твоя точка зрения.
Костяшки моих пальцев были почти такими же белыми, как руль.
— Я рассказывала тебе о свалке давным-давно.
— Нет, ты рассказала бабушке и маме. Это не то же самое.
С чего бы мне хотеть рассказывать ему о самых неприятных моментах в моей жизни? Почему я должна хотеть, чтобы мужчина, в которого я была влюблена долгие годы, увидел всю мою грязь? Я цеплялась за надежду, что он увидит во мне сексуальную, привлекательную, доступную женщину. Не жалкую коротышку, которой мистер Клайн, учитель физкультуры в девятом классе, однажды подарил дезодорант, так как от нее пахло, потому что она не могла себе его позволить.
Возможно, причина, по которой я раскрылась в этой поездке, заключалась в том, что я окончательно потеряла надежду. Кэш не воспринимал меня иначе, как друга, сестру, так зачем скрывать правду?
— Ты меня винишь? — спросила я. — С чего бы мне хотеть говорить об этом?
— Потому что мы должны быть друзьями. Мы должны доверять друг другу.
— Мы и есть друзья.
Кэш усмехнулся.
— Тогда веди себя соответственно, Кэтрин. Поговори со мной.
— Я с тобой разговариваю! — Я подняла руку. — Я говорю тебе прямо сейчас, что хочу съехать. Мне нужно немного пространства.
— От меня.
— Нет. — Да. — Мне просто… нужно сменить обстановку.
— Ладно.
Снова прозвучало это слово, приправленное сарказмом и презрением. В первый раз я не уловила неприятных оттенков.
Снова воцарилась тишина. Радио то появлялось, то пропадало, но я не стала переключать канал. Мои зубы сжались. Ноздри Кэша раздулись.
Из-за чего, черт возьми, он так разозлился? Нам было за тридцать. Разве он не хотел бы жить отдельно? Зачем держать соседа, если ему не нужна финансовая поддержка? И как он посмел сказать мне, что я ему не доверяла.
— И это ты говоришь мне о том, что я что-то не рассказываю.
— Что? — Он бросил на меня сердитый взгляд. — Ты знаешь обо мне все, что нужно знать.
— Так ли это? Тогда давай поговорим о ранчо.
— Что насчет ранчо?
— Что ты на самом деле думаешь о расширении?
Это была идея Истона — создать современный комплекс по разведению и обучению лошадей. Он купил землю для расширения ранчо, все это время планируя, что Кэш будет управлять им, но он никогда не спрашивал. Он сделал это, не посоветовавшись сначала с Кэшем или с кем-либо еще.
Кэш был довольно покладистым человеком. Его нелегко было вывести из себя, но он был гордым человеком. Он был лидером в своем роде. И никто даже не спросил, хочет ли он руководить тренировочным комплексом. Они просто предположили, что, поскольку он любил лошадей, поскольку у него был талант обращаться с животными, он будет счастлив.
— Я в восторге от этого. — Кэш пожал плечами. — Это будет здорово, когда мы начнем. Я смогу проводить больше времени с лошадьми.
— Я не об этом спрашиваю. Что ты думаешь о том, как все это произошло?
— Ты говоришь о том, что Ист купил недвижимость, не сказав никому из нас?
— Да.
— Все нормально. — Еще одно пожатие плечами. — Ты же знаешь, как это бывает с папой и дедушкой. Они не умеют сдаваться. Это была игра Истона за власть. Он хочет оставить свой след.
Он изводил меня за то, что я не разделяла с ним своих чувств, но сам делал то же самое.