— Самого меня, говорилъ онъ тѣмъ временемъ, — чрезвычайно это какъ разстраиваетъ. — Дочь мою единственную, какъ это можетъ вамъ извѣстно (онъ повелъ неопредѣленно глазами кругомъ), только что выдалъ за товарища же нашего по спектаклю, Никанора Ильича Ранцева. Третій день всего какъ свадьбу сыграли, и я, признаюсь, надѣялся поотдохнуть у нихъ недѣльки двѣ, порадоваться на нихъ… Любо, вѣдь, дорого смотрѣть, не натѣшатся другъ другомъ, не нанѣжатся….
«Поздравляю ихъ обоихъ!» злобно подумалъ и чуть громко не отпустилъ Ашанинъ, на которомъ какъ бы невзначай остановились въ эту минуту глаза Акулина.
— И вдругъ это меня отрываютъ, продолжалъ расписывать тотъ, — и даже для исполненія такихъ непріятныхъ обязанностей. Вотъ-съ, не угодно ли взглянуть? заключилъ онъ, дошарившись де нужнаго въ своемъ карманѣ, и протягивая Гундурову сложенный вчетверо по-казенному листъ бумаги.
Сергѣй быстро пробѣжалъ его про себя и, передалъ теткѣ.
— Я кандидатъ университета, а не… какъ тамъ сказано, сказалъ онъ только съ презрительною улыбкой.
Бумага гласила что, по приказанію его сіятельства, исправникъ такой-то «имѣетъ извѣстить проживающаго во ввѣренномъ ему уѣздѣ неслужащаго дворянина, бывшаго студента Московскаго университета, Гундурова явиться, для личнаго объясненія, къ его сіятельству, въ Москву, во вторникъ, 6-го іюля, въ 9 1/2 часовъ утра.»
Софья Ивановна прочла тихо, затѣмъ вслухъ, останавливаясь черезъ слово: она старалась добраться того непонятнаго для нея смысла который могъ заключаться въ словахъ: «для личнаго объясненія». Какія нужны ему объясненія съ Сережей, о чемъ?…
Исправникъ привсталъ съ мѣста и потянулся къ ней черезъ столъ съ устремленнымъ впередъ указательнымъ пальцемъ:
— Собственноручную приписку извольте замѣтить… сбоку-съ, сбоку…
Она прочла прибавленныя на полѣ бумаги крупною рукой московскаго владыки два слова: «привезти самому».
Елпидифоръ Спустился опять къ кресло, и еще разъ вздохнулъ.
— «Самому», это то-есть мнѣ… везти!..
— Ахъ ты шельмецъ этакой, шельмецъ! сказалъ себѣ Ашанинъ, чувствуя въ эту минуту неодолимое желаніе помять отвислыя жабры бывшаго Полонія.
— Во вторникъ, 6-го іюля, перечла Софья Ивановна. — Что у насъ сегодня? Понедѣльникъ, пятое… Это, значить, ему надо завтра утромъ быть въ Москвѣ?
— Такъ точно-съ, подтвердилъ Акулинъ, опираясь обѣими руками въ ручки кресла чтобы подняться окончательно на ноги;- девяносто шесть верстъ, Сергѣй Михайловичъ, обратился онъ къ нашему герою, который молча, сжавъ неестественно губы, прислушивался къ этому чтенію и разговору, какъ бы рѣшившись не принимать въ немъ никакого участія, — да проселкомъ до города, верстъ двѣнадцать: только къ утру доѣхать успѣемъ… Собираться бы вамъ надобно…
Всѣ примолкли на мигъ.
— Что же, Сережа… какъ ты думаешь? заговорила первая его тетка, подымая на него глаза.
Онъ пожала плечами.
— Собираться мнѣ не долго… Хоть сію минуту!..
— Ты когда думаешь… вернуться? не совсѣмъ твердо спросила она его опять.
— Да завтра же объ эту пору, я полагаю.
— Весьма бы желательно-съ, весьма! промолвилъ на это исправникъ съ интонаціей голоса злое намѣреніе которой не ускользнуло отъ Софьи Ивановны.
Багровыя пятна выступили у нея на лицѣ. Она взглянула на него такимъ негодующимъ взглядомъ что Елпидифоръ смутился и кашлянулъ въ руку чтобы скрыть это смущеніе, — и встала изъ-за стола.
— Вы мнѣ позволите васъ оставить одного пока племянникъ мой будетъ укладываться. Пойдемъ, Сережа!
— И я съ вами! поспѣшно сказалъ Ашанинъ.
Они ушли втроемъ.
Вальковскій внезапно выскользнулъ изъ своего темнаго угла, подошелъ озираясь къ исправнику, и шепотомъ проговорилъ:
— Не знаешь, братъ, для чего онъ требуется: дѣло въ самомъ дѣлѣ какое; или согрѣшилъ чѣмъ?
Тотъ глянулъ на него черезъ плечо.
— Слышалъ, сказано: «привести самому», — значитъ, чтобы не утекъ. Не по головкѣ гладить, стало-быть! фыркнулъ онъ доставая папироску изъ сигарочницы, и наклонясь съ нею въ одной изъ свѣчей стоявшихъ на столѣ.
«Фанатикъ» опустилъ голову и словно съежился весь.
— Скажи мнѣ, ради Бога, Сережа, говорила тѣмъ временемъ Софья Ивановна, ведя молодыхъ людей къ кабинетъ племянника, — не знаешь ли ты за собой чего-нибудь изъ-за чего могли бы тебѣ выйти непріятности?