В 70-е годы были популярны технические журналы – "Наука и жизнь", "Техника–молодёжи". По моему мнению, популярность была заслуженной – журналы были интересные. Своё познание окружающего мира я начинал со стандартных мальчишеских занятий – плавил свинец в жестяной банке на костре, подкладывал гвозди под электричку, учился ездить на велосипеде, который потом учился ремонтировать. Короче, двигался явно в техническую, а не гуманитарную сторону. Как-то постепенно мои интересы сместились в сторону химии. Этому немало способствовала "Химическая энциклопедия", которую я читал на манер художественной литературы, кроме того, там было много красивых цветных картинок. Видя мой интерес к химии, отец купил мне на 12-летие набор "Юный химик". Там был набор химической посуды, горелка и немного сухого спирта для неё, а также некоторое количество реактивов. К этому всему прилагалась книжечка с описанием несложных химических опытов. Короче, это был замечательный подарок. Я стал воспроизводить описанные опыты. Один из них заключался в получении этилового спирта, но я был сообразительным ребёнком и понял, что описанная в этом опыте установка – не что иное, как действующая модель самогонного аппарата. Но всё же я был в то время не слишком умным, и об этом опыте проболтался своим одноклассничкам. Это имело нехороший резонанс, отголоски которого через классную руководительницу дошли до моих родителей. Короче, после этого случая я изрядно охладел к органической химии.
Примерно в то же время я увлёкся фотографией. Этому меня тоже научил мой отец, но свой "Зенит-3" он мне не доверил, и я пользовался "Сменой-8М". Поначалу отец мне показывал, как готовить растворы проявителя и закрепителя, как заправлять фотоплёнку в проявочный бачок, как печатать фотографии. Но вскоре я научился делать это самостоятельно. Естественно, меня заинтересовала химическая сторона процесса получения фотографий. Изучив этот вопрос по "Химической энциклопедии", я уяснил, что светочувствительный слой фотоплёнки и фотобумаги содержит серебро, которое в процессе проявки частично вымывается фотофиксажем. Поскольку в то время я занимался фотографией довольно интенсивно, я задался целью получить серебро из отработанного фиксажа. Простейший путь был очевиден – осадить серебро, заместив его в фиксаже на какой-то более активный металл, например медь. Сделать это очень просто – побросать в отработанный фиксаж кусочки медной проволоки, и вскоре они покрывались слоем серебра. Но как потом отделить серебро от меди? Нужен был аффинажный процесс, но как это сделать на практике, я не представлял. Поэтому я решил сохранять отработанный фиксаж до того времени, пока не овладею технологией выделения из него чистого серебра. Способ сохранения отработанного фиксажа я выбрал очень простой – выпаривал его до получения кристаллов, а затем складывал полученные кристаллы в стеклянные пузырёчки. Выращивать кристаллы из водного раствора вещества я уже умел – опыт по выращиванию кристаллов медного купороса описывался в руководстве к набору "Юного химика". Кристаллы медного купороса получались красивого синего цвета и всегда правильной ромбовидной формы. Так я получил представление о кристаллографии. Но кристаллы фиксажа не укладывались в правило, что определённое вещество кристаллизуется всегда в кристаллы одной и той же формы – фиксаж кристаллизовался в кристаллы двух разных форм. Я даже заподозрил, что форма кристалла зависит от температуры раствора, в котором идёт кристаллизация.
Но уже в 9 классе я понял, что химия – это не моё. Этому немало способствовал Всесоюзный химический лагерь под Уфой, где я побывал летом 1981 года благодаря своей учительнице химии Тамаре Матвеевне Яворовской. До 8 класса я уверенно занимал первое место на районной химической олимпиаде, и казалось, что моя химическая судьба предрешена. Поэтому Тамара Матвеевна решила, так сказать, продвигать меня в профессиональное сообщество. Результат же получился прямо противоположный. Общение с самыми продвинутыми юными химиками Союза, а ребята там были одарённые не только в химии, но и в спорте, и в художественной самодеятельности, убедило меня, что в химии я если не полный ноль, то около того. Окончательно меня в этом убедил тест на профориентацию, который с нами в химическом лагере провели спецы из института повышения квалификации учителей. По этому тесту в рейтинге моих интересов химия была на третьем месте – после физики и математики. Поэтому после лагеря в 9 классе я к химии полностью охладел и в этом направлении двигался только по инерции. Всё своё время я стал уделять электрике – почему-то меня очень занимали люминесцентные лампы. Начало этому увлечению я положил ещё в химическом лагере – там я из низко висящего люминесцентного светильника вывинтил стартёр – маленький металлический цилиндрик с двумя контактами. К концу 9 класса я уже вполне разбирался в люминесцентных светильниках и в институте на лекциях по электротехнике выражение "косинус фи" не застало меня врасплох. В то время у меня было около 20 рабочих люминесцентных ламп, собранных на окрестных помойках.