О том, что были зарубежные программируемые калькуляторы, в частности, Hewlett-Packard, я узнал только в конце 90-х.
6. Практика в дисплейном классе на СМ-1
Летом 1984 года у нас была практика по работе на вычислительной технике. Заключалась она в том, что надо было написать и отладить несколько программ на BASICе. Задачи были типа: "Тремя точками в пространстве задана плоскость, и дан массив точек. Проверить, какие из точек попадают на плоскость". Занятия проходили в дисплейном классе, где было примерно 20 дисплеев рядами, управлялись они машиной СМ-1, которая стояла за загородкой, в рост человека состоящей из фанеры, а выше до потолка – из стекла. Там дежурил инженер, и там же стояло АЦПУ. В самом дисплейном классе еще было устройство вывода на перфоленту (кажется, ПЛ-150) и фотоввод с перфоленты. Машина работала в режиме разделения времени, то есть по очереди обрабатывала задачу с каждого терминала фиксированный отрезок времени (возможно, объясняю не совсем правильно). Когда машина была загружена, достаточно было включить терминал, и сразу попадал в интерпретатор Бейсика. Программу можно было вывести на перфоленту, или загрузить с фотоввода. Доступ к перфоратору и фотовводу у всех терминалов был равноправный, то есть кто быстрее нажмёт кнопки, у того выведется или введётся. Вывод происходил с характерным треском пробиваемой бумаги, и был довольно медленным – пока выводилась программа из ста строк, можно было дойти от дисплея до перфоратора. Программа занимала метра два перфоленты. Ввод с перфоленты в компьютер происходил гораздо быстрее – два метра перфоленты проскакивало за несколько секунд, и главное было, чтобы перфолента не спуталась, не смялась и не порвалась. Поэтому вводили вдвоем – один заправлял конец перфоленты в фотоввод и держал рулончик ленты на пальце или карандаше, чтобы не спуталась и не порвалась, а другой в это время нажимал кнопки на терминале. Работала вся эта система вполне надежно, СМ-1 висла один раз в несколько дней, и иногда происходила ошибка при вводе с перфоленты, приходилось повторять ввод. Для работы требовалось только знание Бейсика, то, что при этом происходило с машиной, нас совершенно не касалось. По сравнению с системой PRIMUS работать в этом дисплейном классе было одно удовольствие.
После первого курса я уже довольно сносно ориентировался в институте, что было непросто, так как МИИТ занимает почти целый городской квартал. В частности, я выяснил, что во дворе 4-го корпуса стоит несколько мусорных контейнеров, рядом с которыми время от времени бросают разные электронные штуки – печатные платы, модули и даже почти целые осциллографы. С тех пор я бывал там не раз, и находил там много интересных вещей, имевших отношение к вычислительной технике. С точки зрения изучения элементной базы ЭВМ свалка во дворе 4-го корпуса была самой лучшей кафедрой в МИИТе.
В то время из радиодеталей меня больше всего интересовали радиолампы. В начале 80-х ламповые телевизоры были ещё довольно распространённым явлением, так что возможность разжиться радиолампами на помойке 4-го корпуса имела практические перспективы. Тем более что лампы на свалку выкидывали существенно более свежие, чем я находил на развалинах дмитровских бараков. А вот с ассортиментом полупроводников на институтской помойке дело обстояло существенно хуже, поэтому в своих опытах я ориентировался на электронные лампы. Анодно-накальные трансформаторы у меня были ещё со времён увлечения телевизорами, а паять я к тому времени уже научился. В первую очередь я экспериментировал с индикаторной лампой – "магическим глазом", она называлась 6Е5, больше всего в ней меня восхищала дата изготовления – май 1941 года. К идее построения радиоприемника я больше не возвращался, а вот звуковой усилитель сделать попробовал, правда, он был однокаскадный, но работал вполне сносно. Но в основном меня интересовала цифровая техника – свои первые мультивибратор и триггер я сделал на лампах 6Н1П. Шедевром моего творчества того времени была световая панель – картонка из-под яиц, в каждую из ячеек которой я вклеил по неоновой лампочке. Управлялось это дело ламповым мультивибратором и триггерами, и можно было сделать световой эффект навроде "бегущей волны". Всё это было в виде макетов, то есть без всяких намёков на корпус.
К тому времени – началу 80-х – электронные лампы как элементная база для разработки новых устройств считались безнадёжно устаревшими, все схемы в радиолюбительских изданиях шли на полупроводниках, и мне приходилось пользоваться книжками 60-х годов. Разумеется, в институте нам о лампах не говорили не слова. Так что до всего мне приходилось доходить только с помощью старых книжек. Почему-то они мне казались более понятными, чем современные. Вряд ли транзисторная техника более сложная, чем ламповая, наверное, просто авторы 60-х были более добросовестные и талантливые, чем 80-х, впрочем, это моё субъективное мнение. Короче, это были опыты ради опытов, но факт остался фактом – первые мои работающие электронные модели были на лампах.