Понедельник – день тяжёлый
Любовь по-мужски
А любовь ли?
Декаданс
«Бросил парень – не беда…»
«Смотреть на заходящее солнце так, как будто это ваш последний закат…»
II. Эссе
Июльские откровения
«Я,
обсмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный
скабрёзный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто».
В большой город пришло лето. Самое жаркое из всех, которые я помню. Когда плавится асфальт, когда в лицо пышет горячий воздух, чувствуешь себя запертым в этих каменных джунглях. Вокруг жарко. Очень жарко. Но почему-то нестерпимо хочется писать!
Писать именно для себя… Не курсовую по взаимодействию семьи и дошкольного образовательного учреждения для мамы, не стандарты качества оказания патолого-анатомических услуг для Северной Осетии и не чужие статьи. Хочется на один вечер перестать быть литературным негром и посвятить себя Ему, своему творчеству. Снова почувствовать то незабываемое ощущение, которое обволакивает тебя целиком, проходит волнами по телу, отключает от действительности. Почувствовать вдохновение.
А вы знаете, что такое вдохновение? Это невероятное чувство, почти как любовь. Хотя, может быть, это и есть любовь… Любовь к миру, единение с ним. Вдохновение – это когда ты чувствуешь, что получится сказать и написать именно так, как хочется; так, как нужно. Когда чувствуешь, что можешь. И не только можешь, но и должен.
Плавится не только асфальт, но и мозг. Как миражи в пустыне, в голове появляются интересные идеи и желания. Хочется написать книгу… И даже знаешь, что читать никто не станет, что она будет немодная, неактуальная, без захватывающего сюжета. А всё равно хочется! Книгу про нас с вами и про то, что приключилось с нами нежданно и негаданно, про тот подарок свыше, который мы почему-то воспринимаем как должное и совершенно не ценим. Хочется написать книгу про людей и про жизнь. Хочется сделать что-нибудь, чтобы после нашего поколения остались не только пара разбитых айфонов, джинсы D&G[3] и пособие по пикапу, но и ещё что-нибудь более содержательное. Чтобы не было стыдно ни перед предками, ни перед потомками за свои поступки, за всю прожитую жизнь. Хотя посреди современной философии потребления всё это будет звучать как глас вопиющего в пустыне.