Однако, похоже, что к апрелю 1943 г. два первых образа — «мажора» и юного диктатора приелись товарищам, а, возможно, даже стали раздражать их. Во всяком случае, в это время от группы Шахурина откололись несколько человек, создав альтернативную организацию, без названия и нацистских символов, во главе с П. Бакулевым. Чтобы не допустить полного развала своего детища, Володе Шахурину пришлось приналечь на третий образ — ловеласа и знатока женщин. Именно эта ипостась его «публичного имиджа», призванная поддержать интерес товарищей к своей персоне и общему делу, оказалась фатальной по последствиям.
1.4. Володя плюс Вано плюс Нина равняется…
Одним из фигурантов дела «Четвертая империя» стал восьмиклассник Вано Микоян — самый старший в группе арестованных ребят. С формальной точки зрения, он не являлся членом организации, а был ее «шефом». Однако при тесных контактах с В. Шахуриным, это по сути, означало полную осведомленность о делах группы и влияние на нее. Он же стал единственным свидетелем событий, произошедших на Большом Каменном мосту 3 июня. Более того, выстрелы, которые оборвали жизни Нины Уманской и Владимира Шахурина, были произведены из принадлежавшего ему револьвера «Вальтер».
На первом же допросе, проведенном следователем по важнейшим делам при прокуроре СССР Л. Шейниным 5 июня 1943 г., Вано Микоян так рассказывал о своих отношениях с погибшими подростками: «С Володей Шахуриным я познакомился 3 сентября 1942 г., когда начались занятия в школе. Он учился на один класс меньше моего — я в 8-ом, а Володя в 7-ом. С Ниной Уманской я познакомился в это же время. Она училась в одном классе с Володей. Вскоре после знакомства с Володей мы начали с ним встречаться, и наши отношения стали почти дружескими. Тогда же я начал встречаться и с Ниной, и почти всегда мы проводили время втроем — Володя, Нина и я»[72]. Несмотря на то, что примерно с февраля 1943 г. у Нины завязался роман с Володей, и она перестала отдельно встречаться с Вано, общение двух мальчиков не прекратилось.
Как видно, по горячим следам произошедших событий Вано определял свои отношения с Володей как «почти дружеские». В конце июля на допросах в НКГБ, он уже называл Володю «свои другом», уверяя, что 3 июня дал ему оружие «как своему другу», а не сообщил никому из взрослых о его взглядах и намерениях, поскольку «не хотел подводить своего друга»[73]. Интересно, что при этом он давал Шахурину-младшему нелестную характеристику: «Володя был, по-моему, умный, но с плохими наклонностями мальчик. Он был вспыльчивый, очень настойчивый, эгоистичный»[74].
Десятилетия спустя, когда с подачи писателя А. Терехова, автора романа «Каменный мост», к этой подростковой истории было привлечено общественное внимание, и в публичной сфере стали появляться ее разные версии, В.А. Микоян еще раз обозначил свое отношение к бывшему товарищу детства. Если верить его близкой подруге журналистке О. Кучкиной (а не верить ей нет оснований!), то он называл В. Шахурина «сумасшедшим»[75]. Этот же отзыв повторяли дети В.А. Микояна, которые, со слов отца, аттестовали В. Шахурина «психически неуравновешенным подростком с явными клиническими проявлениями. Мания величия, «комплекс Наполеона» были налицо. Отцу было не до него: он сутками пропадал на работе, а мать баловала сына и принимала рецидивы его поведения за неординарность»[76]. Однако эта интерпретация личности В. Шахурина вызывает много вопросов: почему В. Микоян, считавший Володю потенциальным пациентом психиатрической лечебницы, не единожды доверял ему свое оружие, в том числе и в роковой день 3 июня? Почему в 1943 г. он считал его своим другом, а значительно позже открещивался от этой дружбы? Почему, наконец, зная, что имеет дело с «сумасшедшим», мальчиком «с плохими наклонностями», в 1942–1943 гг. проводил с ним практически все свободное время?
Материалы дела позволяют говорить о том, что Володя и Вано в этот период были практически неразлучны: ходили вместе в кино и театры, встречались ежедневно, а иногда и по два раза в день, а едва расставшись, звонили друг другу[77]. При этом их основное общение происходило не в Кремле, где жила семья Микоянов, а на квартире на улице Грановского. В. Микоян стал настолько «своим» человеком для Шахуриных, что сопровождал их в во время визитов к друзьям — Рейзенам или праздновал вместе с ними события в жизни близких знакомых семьи, например, день рождения подруги С.М. Шахуриной — Р.Э. Коренблюм[78].
76
Внуки Анастаса Микояна. Заговора кремлевских детей» не было//Комсомольская правда. 2019. 19 октября. https://www.kp.ru/daily/27043.3/4107191/