Значимую компоненту детско-юношеской политической самоорганизации составляли сообщества, которые центрировались вокруг идеи защиты прав и интересов отдельных этнических групп. Так, по сообщениям органов народного образования Осетии, в школе хутора Ардонский (с. Мичурино) была создана националистическая группировка школьников-осетин, которая третировала и выдавливала из школы русских соучеников. А в г. Оржоникидзе (Владикавказ) группа подростков, называвших себя абреками, или абрек-заурами (по имени героя советской киноленты 1926 г., боровшегося в XIX в. с российской властью на Кавказе) объединилась в т. н. «шайку Шамиля». Она преследовала неугодных учителей и соучеников других национальностей и насаждала в школе свои порядки[136]. В 1936 г. в Оболони, предместье Киева, была раскрыта «Украинская социал-демократическая партия» численностью 17 человек, которой руководил ученик 9-го класса Демиденко, характеризовавшийся в информационной справке как «петлюровец». Похищение типографских шрифтов, поиск возможности закупки оружия дали основания для ее обвинения ее в террористической и контрреволюционной деятельности[137].
Наиболее очевидная предпосылка возникновения таких групп крылась в переориентации союзной власти второй половины 1930-е гг. со всемерной поддержки национальных культур и языков, апологии исторических лидеров национально-освободительных движений на массированное продвижение русской культуры, языка и героев русской истории, с развенчанием прежде превозносимых местных лидеров, что болезненно воспринималось частью населения национально-территориальных образований[138]. На связь с этой сменой приоритетов центра указывают имена предводителей национальной сопротивления XIX в. или акцент на этнониме («Украинская социал-демократическая партия») в самоназваниях детских групп. Серьезные опасения, которые вызывала у надзорных органов эта детская активность, проявлялись в применении к ней тех же оценочных категорий — «буржуазного национализма» и «национал-уклонизма», через призму которых рассматривалась позиция взрослых функционеров, не вписавшиеся в отмеченный поворот.
Наиболее частотный тип объединений за рамками национального дискурса представляли группы политического сопротивления. Так, среди упоминаемых в информационных сводках ЦК ВЛКСМ за 1937–1938 гг. враждебных советскому строю и групп значились: «КОМИ» («контрреволюционная организация молодых интеллигентов») из 15-й школе Иркутска, нацеленная, по версии следствия, на подготовку молодых террористов[139]; несколько конспиративных объединений старшеклассников из Таштыпского района Хакасии, Карагандинской области Казахстана, которые, как установил НКВД, распространяли контрреволюционные листовки, рисовали фашистскую свастику и оскверняли портреты советских вождей[140]. В июне 1939 г. на стол к Сталину легло донесение Л.П. Берия о 13 молодежных антисоветских организациях, выявленных НКВД преимущественно в Москве и Ленинграде. Семь из них целиком состояли из учащихся школ. Состав приписываемых им преступлений был практически одинаковым: распространение клеветнических измышлений о партийно-правительственной политике, восхваление троцкизма, составление антисоветских листовок, подготовка террористических актов против советских руководителей[141].
Несколько школьных групп были раскрыты в Сибири в конце 1930-х — начале 1940-х гг.: все они пытались при помощи листовок и прокламаций выразить свое несогласие с теми или иными социальными реалиями и аспектами государственной политики: плохими условиями жизни людей в городе и бедственным положением крестьянства, произволом местного начальства, массовыми арестами. Все ставили своей целью борьбу с искажениями принципов Октября 1917 г., которые они усматривали в современной им действительности. Некоторые ради того, чтобы раскрыть согражданам глаза на правду, были готовы идти в народ[142].
136
ГАРФ. Ф.2306, оп.69. Д. 2357 (Стенограмма совещания наркомов просвещения автономных республик и заведующих краевых и областных отделов народного образования). Л.65, 68.
137
РГАСПИ. Ф.17, оп.120. Д. 237 (Докладные записки, информационные сводки, справки ЦК ВЛКСМ, инструкторов ЦК ВЛКСМ). Л.120.
138
Щербак А.Н. Болячевец Л.С. Платонова Е.С. История советской национальной политики: колебания маятника? //Политическая наука. 2016. № 1. С. 105–107; Бахтурина А.Ю. Советская национальная политика//Электронный научно-образовательный журнал «История». 2019. Трудные вопросы истории России. URL: https://history.jes.su/s207987840004708-7-1/ DOI: 10.18254/S207987840004708-7
139
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.2. Д. 131 (Протокол, постановления III Пленума ЦК ВЛКСМ и материалы по его подготовке). Л.224.
140
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.23. Д. 1255 (Докладные записки, справки отделов, комитетов ВЛКСМ о состоянии работы комсомольских организаций).Л. 55; Ф. 17, оп.126. Д. 3 (Докладные записки секретарям ЦК ВКП(б). Л.68.
141
Лубянка. Сталин и НКВД — НКГБ — ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946 /Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева/Сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. М., 2006. С. 88–91.
142
Савенко Е.Н. Нелегальная печать в Сибири в контексте социального протеста (конец 1920-х- середина 1940-х гг.//История сталинизма: жизнь в терроре. Социальные аспекты репрессий. Мат-лы межд. Науч. Конф. СПб., 2013. С. 406–409.