Он махнул рукой в сторону стендов, а на лице его тенью проскочило осуждение нерасторопностью тех, кто оставил это хозяйство в холле. Но я помнил, что у нас они стояли чуть ли не до осени.
— Не совсем поступать, — снова улыбнулся я. — Скорее, переводиться. Желательно — на второй курс.
— Вот как? — в нем снова проснулся интерес к моей персоне. — Тогда, думаю, вы не опоздали. И на какой специальности вы остановились?
— Пока ни на какой, — признался я. — Если честно, я только-только завершил перевод этих списков с официального на русский.
— Как вы сказали — с официального на русский? — он слегка хекнул. — Надо будет упомянуть про это на заседании ученого совета…
— А что бы вы посоветовали? — поинтересовался я.
Мне было любопытно, как он ответит — начнет рекламировать свою собственную кафедру или же подойдет к моему вопросу с точки зрения пользы всему институту. В том, что этот старик тут работает, я не сомневался ни капли — как и в том, что работал он тут несколько десятилетий. Но я специально не спрашивал его имя, чтобы не переходить с ним на другой, более доверительный уровень общения.
Он ненадолго задумался.
— Сложно давать такие советы, даже не зная, к чему вы имеете склонность, — наконец ответил он.
— Мне нравится водить автомобили, есть хороший опыт вождения, но при этом я бы не отказался внести свой вклад в появление у нас в стране более качественных автомобилей… и, пожалуй, более качественных дорог, — ответил я.
Этот ответ сформулировался в моей голове сам, без моей помощи, но уже произнеся это, я понял, что именно об этом думал, пока ехал на «Аэропорт». Конечно, я не был вздорным мечтателем и точно знал, что не смогу поставить отечественную автомобильную и автодорожную промышленности с головы на ноги буквально завтра. Сейчас ко мне если и прислушаются, то только при содействии Валентина или Михаила Сергеевича. А вот сам я что-то буду представлять лишь после получения диплома и — желательно — защиты диссертации. То есть лет через семь от текущей даты. Да и то далеко не факт, что ко мне начнут прислушиваться после прохождения этих квестов.
Старик рассмеялся.
— Тогда можете идти на любую специальность, они все чем-то таким и занимаются, — сказал он. — А заодно желательно поучаствовать в студенческих командах, которые проектируют собственные автомобили. Тогда, возможно, ваши мечты смогут воплотиться в жизнь. Жаль, что вы не застали Леонида Леонидовича… это наш ректор, скончался два года как… Он был большим поклонником быстрых машин — и дорог для них, разумеется. Думаю, вам понравилось бы учиться под его началом…
Мы помолчали.
— Но в целом… — задумчиво произнес он. — В целом, вам следует определиться — и выбрать либо автомобильный транспорт, — он ткнул в один из стендов, — либо дорожное строительство, — небрежный жест в сторону другого стенда. — Боюсь, сразу оба направления вам изучать не позволят… хотя это был бы любопытный опыт… Что ж, удачи вам, юноша. Надеюсь увидеть вас на своих лекциях, думаю, вы сможете узнать на них много нового для себя.
— А что за лекции?
— Двигатели, я ими занимаюсь, — ответил он. — Читаю курс по ним и автомобилистам, и дорожникам, которым тоже полезно знать, что будет ездить по дорогам, которые они спроектируют и построят.
— Это да… — согласился я. — Что ж, спасибо вам.
— За что? — удивился он.
— За то, что заменили мне приемную комиссию, — ответил я. — И в два счёта расшифровали неведомые письмена другой цивилизации. Теперь я снова прочту информацию на этих стендах, но уже с открытыми глазами.
Старик склонил голову. «Ну точно офицер», — подумал я.
— Рад был помочь. Не буду вам мешать…
Он резко развернулся — я узнал строевой прием из своего далекого прошлого на военной кафедре — и двинулся куда-то вглубь здания. А я послушно повернулся к стендам и начал внимательно читать то, чтобы было написано про автодорожный факультет.
Проектировать машины мне тоже хотелось, и даже больше, чем строить дороги. Но как раз в хороших дорогах Советский Союз нуждался чуть ли не больше, чем в хороших машинах.