Мы прошли обещанные мною сто метров — и я позвонил в калитку дачи семьи Смиртюковых.
На этот раз старик не стал устраивать мне маски-шоу. Калитку открыл охранник — я помнил его очень смутно, кажется, именно он провожал меня внутрь во время одного из визитов, — и был он не в камуфляже и без «Калашникова». Впрочем, кобура пистолета у него на ремне брюк висела, и он даже особо её не скрывал.
— Мы к Михаилу Сергеевичу, — сказал я в ответ на вопросительный взгляд.
— Он сейчас занят.
— Мы тоже по делу, не просто так, причем, думаю, по тому самому, которым он сейчас занят, — без особых раздумий ответил я. — Думаю, он будет рад нас видеть. Доложите, пожалуйста — пришли Егор и Алла.
Охранник посмотрел на нас с сомнением, но попросил подождать и скрылся в доме. Я огляделся.
На автомобильной площадке всё ещё стояла давнишняя тридцать первая «Волга», которая была персонально закреплена за товарищем Смиртюковым по должности. А вот рядом с ней и ближе к калитке примостилась ещё одна «Волга», но в специальной модификации; я подошел чуть поближе, присмотрелся — и понял, что это та самая «догонялка», на которой ко мне пару раз приезжал Валентин. Мне и самому довелось на ней поездить, и Аллу покатать.
Я толкнул Аллу и показал на эту машину.
— Похоже, тут и Валентин. Интересно, его выписали или он сам сбежал? Михаил Сергеевич говорил, что его ранили…
— Почти выписали, — раздался от крыльца голос полковника, и мы дружно обернулись. — Только врачи не отпускали, пришлось сбежать.
Выглядел Валентин неважно. Бледное лицо с запавшими глазами, перекошенный торс — я не сразу понял, что у него правая рука примотана к телу, а сверху эту конструкцию прикрывает распоротая по швам рубашка, которую как-то стянули теми же бинтами. Он стоял в дверях, держась здоровой рукой за косяк, а из-за него выглядывал тот самый охранник.
— Здравствуйте, — сказал я. — Как здоровье?
— Живой, как видите. Проходите.
Он чуть подвинулся и, кажется, одновременно задел того охранника, который так и маячил позади — и лицо его побелело ещё сильнее.
— Валентин! — воскликнула Алла.
— Всё хорошо, это Андрюша тут мешается… — прошипел тот. — Андрюша, уйди по-хорошему…
Казалось, что Михаил Сергеевич с субботы не покидал своего кресла — так и сидел, нахохлившись и обложившись бумагами, в которых что-то правил черной чернильной ручкой. Только бумаг тех стало гораздо больше, они заняли весь столик, сползли на пол и оккупировали добрую половину обеденного стола и пару стульев. Только глаза, которые он поднял на гостей, были совсем другими — черными и бездонными. Я вспомнил, что по самым оптимистичным прикидкам Смиртюкову сейчас где-то за семьдесят, он уже далеко не мальчик и такие нагрузки могут быть губительными для его организма. Но, видимо, другого подходящего организатора процесса у заговорщиков просто не нашлось.
— Михал Сергеич, смотрите, кто пришел! — Валентин уже оправился от столкновения с Андрюшей и привычно бодрился.
Впрочем, он сразу же шлепнулся на свободный стул и выдохнул с облегчением.
— Добрый вечер, молодые люди, — кивнул нам старик. — Прошу прощения за беспорядок, сами понимаете…
Мы тоже поздоровались — а заодно уверили, что беспорядок нас нисколько не смущает.
— С чем пожаловали? — спросил Михаил Сергеевич. — Но вообще с вашей стороны было очень безрассудно решиться на эту поездку. Хотя, конечно, основные события уже, можно сказать, завершились, но тем не менее…
— Возникли экстренные обстоятельства, — объяснил я. — Помните, я рассказывал про убитую девушку? В вашем поселке скрывается её убийца, и мне хотелось вас попросить…
— К сожалению, я давно уже не той форме, чтобы задерживать преступников, — перебил он. — Да и Валентин, как вы могли заметить…
— Я прошу вас не об том, — мои слова прозвучали немного невежливо, но мне не хотелось, чтобы он продолжил рассуждать, опираясь на неверные предпосылки.
— Вот как… а о чем же?
— Я хотел вас попросить, чтобы вы позволили Алле посидеть у вас в доме… наверное, с полчаса. Остальное я сделаю сам.
— Вот как… — повторил Михаил Сергеевич. — Просьба выполнимая, но теперь ты меня заинтересовал. Расскажи-ка всю историю.
Пришлось выкладывать всё, что мне стало известно за последние сутки — про нападение на меня в парке Покровское-Стрешнево, про опознание нападавшего, звонок следователю. Потом я дополнил это информацией от того же следователя про загрызенного медведем дезертира, а также тем, что рассказал Лёха.