— Скорее, цугцванг, — зачем-то поправил я.
— Наверное, — Валентин безразлично пожал плечами. — Судя по всему, с тобой тен же ребята действовали, но мы уже были готовы и хорошо тогда это кубло проредили.
— Это когда нас с Аллой арестовали?
— Да. Вот только были там оборванные ниточки, были… — сказал он с досадой. — Но поймать их мы так и не смогли, всё на исполнителях закончилось. Так что сейчас мы про этого друга из милиции спросим. Вдруг… чем черти не шутят?
— Боитесь, что это ложный след?
— Нет, — он помотал головой. — Уже — нет. Не боюсь. Отбоялся своё. Хотя жаль, если окажется, что и это тоже пустышка. Всё, пошли.
Он отбросил окурок и первым направился к сараю.
По моей шкале восприимчивости к ударам по голове Боб оказался где-то очень рядом с Чикатило — когда мы вошли в сарай, он уже пришел в себя и даже пытался освободиться. Но ребята старшего лейтенанта Хорошилова крепко знали своё дело, и у нашего пленника получалось только извиваться на полу и издавать возмущенное мычание через заботливо заткнутый кляпом рот. Кляп, кажется, был фабричный — ну или спецназовцы подготовили его заранее.
Выглядел Боб убого и в таком виде никого испугать не мог. Во всяком случае, я его уже не боялся — не сейчас и не в этих обстоятельствах. Но я помнил, что ему удалось напугать меня в парке — и, скорее всего, он бы напугал меня, когда я ворвался бы к нему в дом. Конечно, я бы справился… но в целом я был рад, что мне не пришлось с этим столкнуться.
Сарай действительно мог использоваться для проживания — две кровати углом, несколько стульев, обеденный стол со стоящей на нём электрической плиткой, полка с посудой и даже кондовая и насквозь казенная железная раковина с одиноким краном. Похоже, горячую воду сюда подводить не стали — если она вообще была в доме. Ну а на отсутствие нормального туалета Михаил Сергеевич жаловался мне ещё при нашей первой встрече. Ночью обитатели этой сараюшки, как и все остальные жильцы, вынуждены были ходить в ведра.
Валентин здоровой рукой подцепил один из стульев, подтащил его поближе к Бобу и уселся.
— Устал немного, — сказал он. — Будем сидя разговаривать. Эй, ты, Боб, ты хорошо меня слышишь?
Тот что-то промычал.
— Слышишь, значит… это хорошо. Давай, родной, договоримся на берегу. Сейчас мы вытащим кляп, а ты не будешь ни орать, как резаный, ни обещать нам разное… А будешь просто отвечать на наши вопросы. Понял?
Снова раздалось мычание. Валентин выдернул штык-нож из своего корсета и очень демонстративно повертел оружие в руках.
— Узнал? Ведь узнал же? Ну вот и хорошо. Значит, в курсе, что наточен он очень хорошо. И если мне вдруг придет в голову что-то у тебя отрезать, то этим ножом это будет сделать очень легко. Тут даже пила есть, чтобы с костями справиться… да, я знаю, что пила для другого, но и для этого тоже. Так что, поговорим?
Снова мычание, но уже не такое активное. Видимо, до Боба дошло, в каком положении он оказался.
— Егор, вытащи у него кляп, — попросил Валентин. — Я одной рукой не справлюсь… только смотри, чтобы не укусил. Вид у него такой… словно он чем-то расстроен.
Я подошел к Бобу и присмотрелся к этому приспособлению — комок кожи, который не позволял сжать челюсти, и к нему пришиты два длинных шнурка — тоже кожаных. Узел был хитрый, но развязывался легко — достаточно было дернуть за один из шнурков. Я и дернул — а потом за тот же шнурок выдернул кляп.
Боб закашлялся. Я отвернулся от него и аккуратно положил кляп на стол. У меня было чувство, что он сегодня ещё понадобится.
— Благодарю, — сказал Валентин и наклонился пониже. — А ты, родной, расскажи мне, с кем из комитета ты работал.
Ещё в момент рассказа Валентина я осознал, что у Боба были все шансы превратиться из обычного хулигана и убийцы в человека, который, похоже, работал на другую, неправильную сторону. А это совсем другой расклад, который не сулил связанному человеку на полу ничего хорошего — во всяком случае, в нынешних условиях.
— Из какого комитета? — выплюнул Боб.
Голос у него оказался каким-то сиплым — то ли стал таким после пережитых испытаний, то ли всегда был. Но звать Аллу, чтобы уточнить этот момент, я не собирался.
— Какого-какого… Государственной безопасности.
— Ни с кем.