— Посты только по кольцевой стоят? — уточнил я.
— Не совсем… — ответил Валентин после короткого раздумья. — На некоторых трассах и чуть в область уходят.
— Обложили, — усмехнулся я. — Может, получится танк прихватить по дороге? С танком всяко веселей будет?
Валентин посмотрел на меня, увидел, что я улыбаюсь, и лишь осуждающе покачал головой.
— Танк ему… — пробормотал он. — Ты, кстати, так и не ответил — район-то этот знаешь?
— Знаю, — бросил я. — Вот только некоторые дороги пока не построили. Будет обидно внезапно оказаться в чистом поле лишь потому, что я помню, что там когда-то в будущем была шестирядная трасса.
Кажется, он понял.
— И много у вас там настроили?
— Прилично… так сразу и не расскажешь. У вас тут всё попроще — один въезд, один выезд. И светофор на повороте.
— Опять «у вас»?
— Ну а у кого же ещё? — нагло ухмыльнулся я.
Примерно в паре километров к югу от писательских дач, через железную дорогу со станцией Переделкино, в этом времени находится небольшая деревушка Рассказовка. Очень небольшая, даже крошечная — одна улица, домов сорок. Улица, кстати, называется Боровским шоссе, которое когда-то шло от Москвы до — правильно — города Боровска; я зачем-то изучал его историю и узнал, что именно по этому шоссе — или тракту — Наполеон отступал из Москвы. В будущем от этой дороги остались одни ошметки, а гордое название «шоссе» с полным правом носил только небольшой кусок между МКАДом и Апрелевкой с нанизанными на него новыми микрорайонами столицы.
Мой дом, в котором я поселился после третьего развода, стоял примерно там, где находилась историческая Рассказовка. Не в одиночестве, конечно — ушлые строители будущего застроили огромными многоэтажками буквально каждый квадратный метр между Боровским шоссе и железной дорогой. Мой дом был крайним в этом муравейнике, и первое время я любил вечерами выходить на балкон и под чашечку кофе смотреть на самолеты, которые взлетали из Внуково. Звук, кстати, до нас не доносился — а вот огромные серебристые лайнеры было видно очень хорошо. Потом напротив моего дома впихнули ещё один микрорайон, и это развлечение перестало быть таким уж увлекательным.
Ну и как каждый таксист, я старался выбирать последние заказы за смену так, чтобы оказаться как можно ближе к своему дому. Чаще всего это удавалось, так что окрестности я изучил неплохо и ориентировался даже без использования навигатора. Заносило меня и в поселок писателей — сейчас он, кстати, называется не просто «Переделкино», а «в Переделкине», поскольку Переделкино — это ещё одна деревня на Боровском шоссе, недалеко от Рассказовки и поближе к Москве. В моем времени на этом месте тоже выросли многоэтажки, сам микрорайон был назван «Новопеределкино», а «Переделкино» окончательно закрепилось за писателями.
Так что да — я этот район знал и знал неплохо. Но в будущем тут действительно проложили много новых дорог, да и старые проходили совсем не там, где можно было ожидать. Поэтому гнать я не собирался, в этом времени для этого подходил только МКАД, а там стояли танки с вооруженными солдатами.
На одной Волоколамке стояло сразу несколько блок-постов — на подъездах к каналу, на съездах на улицу Свободы, Тушинский аэродром и в промзону. В общем, нас останавливали раз шесть, внимательно проверяли удостоверение Валентина, выслушивали сказанный им пароль, а также зачем-то заглядывали мне в лицо. И пропускали.
Хуже всего пришлось у МКАДа, где у моего гэбэшника не только проверили документы — хмурый капитан связался с кем-то по рации и лишь после этого разрешил ехать дальше. Частников на легковушках, кстати, уже не было как класса — одни грузовики, которые тоже проверяли, хотя и не на всех постах.
Валентин, похоже, уже смирился, что мы никуда торопиться не будем, но как раз на МКАДе я его немного порадовал — развязок тут пока было немного, и я немного прибавил скорость. Ну а чтобы немного отвлечь его от смурных мыслей, решил уточнить кое-какие вещи, которые меня слегка нервировали.
— Валентин, а кто такой Георгий? — спросил я.
Он бросил на меня нечитаемый взгляд, но почему-то решил ответить:
— Марков, глава Союза писателей. Тебе зачем?[19]
— Вы же знаете, что я очень любопытный, — улыбнулся я. — Причем без всякой причины. Да и вряд ли я побегу к этому Маркову, чтобы… даже не знаю, что. В общем, думаю, мы с ним никогда не пересечемся. Так что это всего лишь любопытство. Праздное. А Олег Михайлович этот кто?
19
Георгий Мокеевич Марков, первый секретарь правления Союза писателей СССР в 1977–1986 годах и автор романа «Строговы» (фильм по нему был снят в 1977-м). Ушел с должности из-за перестройки, ну а что стало с СП после развала СССР — история известная. В основном там всё крутилось вокруг вкусной недвижимости, в том числе и писательских дач в Переделкино. Марков умер в 1991-м, ровно через месяц после ГКЧП; вряд ли поэтому — всё-таки 80 лет, но, наверное, какое-то влияние те события на его смерть оказали.