Первое. Что родился в партизанском лагере, под назанием «Агуа Фриа», находящемся в Лакандонской сельве штата Чьяпас, в одну из ночей августа 1984 г. Допрашиваемый утверждает, что вновь родился 1 января 1994 г., и впоследствии неоднократно возрождался — 10 июня 1994 г., 8 августа 1994 г., 19 декабря 1994 г., 10 февраля 1995 г. и каждый день, и каждый час, и каждую минуту, и каждую секунду начиная с того дня и до момента дачи настоящих показаний.
Второе. Что кроме своего имени обладает следующими прозвищами: «Суб», «Субкоманданте», «Суп», «Супко», «Маркитос», «Красавчик Суп», «Супкин сын» и прочие, которые стыдливость следователя P.S. не позволяет здесь воспроизвести.
Третье. Допрашиваемый признает, что начиная с момента своего рождения принимал участие в заговорах против теней, покрывающих небо мексиканцев.
Четвертое. Допрашиваемый признает, что до своего рождения вместо того чтобы иметь все, чтобы не иметь ничего, он решил не иметь ничего, чтобы, таким образом, иметь все.
Пятое. Допрашиваемый признает, что с группой других мексиканцев, в своем абсолютном большинстве, индейцев майя, было решено заставить действовать бумагу, которой, согласно допрашиваемому, когда-то учили его в школе, потому что в ней указаны права мексиканских граждан и она называется «Политическая Конституция Мексиканских Соединенных Штатов». Допрашиваемый сообщает, что в статье 39 этой бумаги говорится, что народ имеет право изменить свое правительство. Дойдя до этого пункта P.S., ревностно исполняющий свой долг, требует конфисковать эту столь подрывную бумагу, приказывает сжечь ее без малейшей жалости, и после этого продолжает слушать показания индивидуума с выдающимся носом и загрязняющей воздух трубкой.
Допрашиваемый признает, что в результате невозможности использовать это право мирными и законными путями, он вместе со своими сообщниками (которых допрашиваемый называет «братьями») решил с оружием в руках восстать против верховного правительства и заявить свое «Баста!» лжи, которая, согласно допрашиваемому, правит нашими судьбами. Перед такой невероятной клеветой P.S. приходит в ужас; его передергивает только от мысли о том, что может он остаться без честно заслуженной «кости».
Шестое. Допрашиваемый признает, что между удобством и долгом, он всегда выбирал долг. Это заявление вызывает всеобщее неодобрение ассистентов, присутствующих на предварительных слушаниях, и инстинктивное движение P.S., прячущего руку в сумку.
Седьмое. Допрашиваемый признает, что всегда относился с подозрением ко всем истинам, именуемым высшими, за исключением тех, что происходят от человека, и которые, по его словам, заключены в достоинстве, демократии, свободе и справедливости. По офису Святой Инквизиции, извините, Генеральной Прокуратуры, пробегает шумок несогласия.
Восьмое. Допрашиваемый признает, что «его пытались запугать, купить, развратить, посадить и убить, но не запугали, не купили, не развратили, не посадили и не убили» («Пока», — угрожающе уточняет Следователь P.S.).
Девятое. Допрашиваемый признает, что с момента своего рождения он решил, что ему лучше умереть, чем отдать свое достоинсто тем, кто сделал преступления и ложь современной религией. Эта столь непрактичная мысль вызывает у присутствующих циничную ухмылку.
Десятое. Допрашиваемый признает, что с тех пор он решил быть простым с людьми простыми и быть высокомерным с теми, у кого в руках власть. К выдвинутым допрашиваему обвинениям, P.S. добавляет статью о «неподчинении».
Одиннадцатое. Допрашиваемый признает, что верил и верит в человека, в его способность неустанного поиска того, как с каждым днем становиться немного лучше. Признает, что среди всего рода человеческого, наибольшую привязанность он испытывает к мексиканскому народу; верил, верит и будет верить в то, что Мексика — это нечто большее, чем семь букв или недооцененный товар на международном рынке.