Я уже упоминал о том, как невероятно красива была моя мама?
Как грубо с моей стороны упускать такую подробность! Болтать о мелочах и пренебречь картиной, прекрасно иллюстрирующей рассказ, который вы столь любезно согласились прочесть вместе со мной.
Если бы вы могли проникнуть в мою тетрадку и шлепнуть меня за глупость, я бы только обрадовался. Иногда я слишком много болтаю, и необходим толчок, чтобы вернуть небольшой поезд моего повествования обратно на рельсы.
Так на чем я остановился?
Ах да, мама.
Мама была настоящей красавицей.
Волосы у нее были как шелк. Светлые, густые, переливающиеся здоровым блеском. Они доходили ей до талии, спадая роскошными волнами. А глаза… О, какие у нее были глаза! Ярчайшего зеленого цвета, они казались изумрудами на фоне идеальной фарфоровой кожи.
Мне не стыдно признаться, что и фигура у нее была идеальной — многие оборачивались ей вслед. Она ежедневно бегала, и осмелюсь предположить, что у нее не было ни грамма лишнего жира. Весила она килограммов пятьдесят, а то и меньше, а ростом доходила отцу до плеча — метр шестьдесят четыре или около того.
Она питала слабость к сарафанам, к открытым платьям без рукавов.
Мама носила такие платья не только в жару, но и в середине зимы. Она не обращала внимания на холод. Помню, однажды зимой, когда снег доходил почти до подоконника, я увидел, что она радостно мурлычет себе под нос на кухне и на ней короткий белый сарафан в цветочек. За кухонным столом сидела радостная миссис Картер с дымящейся чашкой в руках, а мама рассказывала ей, что носит такие платья, потому что они подчеркивают ее ноги. Она считала ноги лучшим, чем она обладает. Потом она призналась, что отец очень любит ее ноги. Стала рассказывать, как он ласкает их. Как любит, когда ее ноги лежат у него на плечах или обхватывают…
Тут мама заметила меня, и я вышел.
9
Портер — день первый, 8.23
Чикагский гольф-клуб — старейшее поле для гольфа в Северной Америке, построенное в 1892 году на берегу озера Блафф. Считается, что там играют в гольф сливки общества.
Портер почти не разбирался в гольфе. Ему претила сама мысль о том, чтобы бить по маленькому белому мячику, а потом часами искать его. Хотя он понимал, что гольф требует известного напряжения сил и стимулирует, он не считал его настоящим видом спорта. Вот бейсбол — дело другое. И футбол — дело другое. А то, во что можно играть в восемьдесят лет, хоть в брючках пастельных тонов и в кислородной маске, он спортом не считал и считать не собирался.
Зато ресторан при клубе ему очень понравился. Два года назад они с Хизер ездили туда на юбилей их свадьбы. Тогда Портер заказал самый дорогой стейк, какой мог себе позволить по своей «Визе». Хизер предпочла лобстера и потом еще долго о нем вспоминала. С зарплаты полицейского особенно не разгуляешься, но все, что доставляло ей радость, стоило затраченных усилий.
Он остановился у внушительного здания клуба и передал ключи парковщику:
— Поставьте поближе. Мы ненадолго.
Они уехали от грозы. Хотя небо и здесь посерело, черные грозовые тучи остались позади, зависли над городом.
Портер и Нэш вошли в просторный, со вкусом обставленный вестибюль. В дальнем углу у камина, откуда открывался вид на роскошное поле, сидели несколько членов клуба. Их голоса гулким эхом отдавались от мраморного пола и панелей красного дерева.
Нэш тихо присвистнул.
— Если увижу, как ты здесь попрошайничаешь, отправлю тебя ждать в машине, — предупредил Портер.
— С самого утра жалею о том, что не оделся понаряднее, — вздохнул Нэш. — Здесь, Сэм, совсем другой мир, чем тот, в котором мы загоняем мячи в лунки.
— Играешь в гольф?
— Последний раз, когда держал в руках клюшку, я не прошел дальше первого препятствия. А здесь, сразу видно, играют большие мальчики. Мне на такую игру терпения не хватит, — признался Нэш.
За стойкой администратора сидела молодая красивая блондинка. При их приближении она оторвалась от ноутбука и улыбнулась:
— Здравствуйте, джентльмены. Добро пожаловать в Чикагский гольф-клуб. Чем я могу вам помочь?
Блондинка ослепительно улыбалась, но Портер понимал, что она их оценивает. Вряд ли она не спросила, назначена ли у них встреча, по оплошности. Он достал свой жетон:
— Мы ищем Артура Толбота. Его жена сказала, что сегодня он здесь играет.
Улыбка увяла; блондинка перевела взгляд с жетона на Портера, потом покосилась на Нэша. Взяла трубку, лежащую на столе, и набрала внутренний номер, что-то тихо сказала и нажала отбой.