— Падчерица, — повторил Портер.
Миссис Толбот нахмурилась:
— Может, сами расскажете, во что она вляпалась на этот раз? А уж я тогда решу, можно ли вам допрашивать ее или лучше позвонить кому-нибудь из ее адвокатов.
— Так она дома?
Миссис Толбот округлила глаза. Бросила в чашку два кубика сахара, помешала, отпила. Обхватила пальцами горячую чашку.
— Она крепко спит в своей комнате. Была там всю ночь. Несколько часов назад я сама заходила к ней и проверяла, на месте ли она.
Портер и Нэш переглянулись.
— Можно нам ее увидеть?
— Что она натворила?
— Миссис Толбот, мы расследуем тяжкое преступление. Если ваша… падчерица дома, беспокоиться не о чем. Мы сразу уйдем. Если ее нет… — Портер не хотел без необходимости пугать ее, — если ее нет, возможно, у нас появится повод для беспокойства.
— Прикрывать ее не нужно, — подхватил Нэш. — Нам необходимо убедиться, что она жива и здорова.
Патриша повертела чашку в руках.
— Миранда, пожалуйста, приведите Карнеги.
Горничная открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумала. Портер смотрел ей вслед. Миранда вышла из библиотеки и поднялась по винтовой лестнице на второй этаж.
Нэш толкнул его локтем, и он обернулся. Портер проследил за его взглядом и увидел на каминной полочке фотографию в рамке. Девочка-блондинка, одетая в костюм для верховой езды, позировала рядом с гнедой лошадью. Портер встал и подошел к фотографии.
— Это и есть ваша падчерица?
Миссис Толбот кивнула:
— Четыре года назад. За месяц до того, как ее снимали, ей исполнилось двенадцать лет. Она тогда заняла первое место.
Портер не отрываясь смотрел на волосы девочки. До сих пор Обезьяний убийца похитил только одну блондинку; все остальные его жертвы были брюнетками.
— Патриша, в чем дело?
Они обернулись.
На пороге стояла девочка-подросток в футболке с изображением «Мотли Кру», в белом халате и тапочках. Светлые волосы были растрепанны.
— Пожалуйста, не называй меня Патришей, — отрезала миссис Толбот.
— Извини… мама!
— Карнеги, эти джентльмены из Чикагского полицейского управления.
Девочка побледнела.
— Патриша, зачем здесь полицейские?
Портер и Нэш смотрели на нее во все глаза. Оба уха у Карнеги были на месте. Там, где им и положено быть.
7
Портер — день первый, 7.48
Заморосил дождь. Каменные ступеньки были мокрыми и скользкими; Портер и Нэш выбежали из особняка Толботов и поспешили к стоящей у обочины машине. Оба запрыгнули внутрь и захлопнули дверцы, глядя на надвигающуюся грозу.
— Только грозы нам сегодня и не хватало, — вздохнул Портер. — Если дождь усилится, Толбот отменит партию в гольф, и мы его потеряем.
— У нас проблема посерьезнее. — Нэш что-то набирал на своем айфоне.
— Опять капитан Долтон?
— Нет, хуже. Кто-то уже твитнул.
— Что сделал?!
— Твитнул.
— Что такое за «твитнул»?
Нэш протянул ему телефон.
Портер прочел надпись мелким шрифтом:
«@У4О — Обезьяний убийца?»
Под коротким текстом шел снимок утреннего покойника, лежащего ничком на асфальте. В углу снимка виднелся капот автобуса.
— Кто разрешил публиковать снимок? — нахмурился Портер.
— Сэм, ты безнадежно отстал от времени. Никто ничего не разрешал. Никто ничего не просил. Кто-то снял произошедшее на камеру телефона и выложил на всеобщее обозрение, — вздохнул Нэш. — Так устроен «Твиттер».
— На всеобщее обозрение?! То есть… сколько народу это увидело?
Нэш уже снова что-то набирал.
— Снимок запостили двадцать минут назад, и его лайкнули три тысячи двести двенадцать раз. Ретвитнули больше пятисот раз.
— Лайкнули? Ретвитнули? Нэш, что за белиберда? Говори по-английски!
— Портер, это значит, что фото разошлось по Сети, как вирус. Весь мир в курсе, что он погиб.
Зазвонил телефон Нэша.
— А вот и капитан. Что ему сказать?
Портер завел мотор, включил передачу и покатил по Дирборн-Паркуэй в сторону шоссе.
— Передай, что мы отрабатываем версию.
— Какую версию?
— Толботов.
Нэш бросил на него озадаченный взгляд:
— Но Толботы ни при чем, они все дома.
— Речь не о тех Толботах. Мы должны побеседовать с Артуром. Готов поспорить, что жена и дочь — не единственные женщины в его жизни, — объяснил Портер.
Нэш кивнул и ответил на вызов. Из крошечного динамика доносились крики капитана. Через минуту, несколько раз повторив: «Да, сэр», Нэш прикрыл трубку рукой:
— Он хочет с тобой поговорить.