— А эти трое мужчин… Вы когда-нибудь видели их раньше?
— Никогда, месье. И вообще я видел только двоих из них. Третий, тот что ударил меня, подошел ко мне сзади, так что я и рассмотреть его не успел.
— Ну а остальных вы могли бы узнать? Тех, которые схватили мальчика и гувернантку?
— Пожалуй, да, месье. Однако… Видите ли, все это произошло так быстро и так неожиданно… К тому же солнце светило мне в глаза.
— Вы, кажется, говорили, что один из похитителей был высоким и толстым?
— Да, месье комиссар. В этом я совершенно уверен. И еще мне показалось, что он плешив.
— А что вы можете сказать о втором?
— Он тоже высокий, но худощавый… и у него черные волосы. Это он схватил месье Жоржа и уволок его в машину.
— А во что он был одет?
Шофер заколебался, а потом сокрушенно покачал головой.
— Я не помню, месье, — сказал он растерянно. — Я ничего не могу сказать об этом.
— А машина была марки «ДС-21»?
— О да, в этом я уверен. Последняя модель серого цвета.
— Не сомневаюсь, что ее скоро найдут, — сказал Паолини. — Скорее всего, ее специально украли для этого дела. Скажите, вы часто возили месье Жоржа к пруду Святого Иакова?
— Да, месье комиссар, мы ездили туда каждую неделю. Месье Жорж очень любил там играть.
Паолини кивнул головой. Его предположения подтверждались. Похитители явно знали распорядок дня и привычки малыша и его гувернантки: они выслеживали свою добычу в течение последних недель. Хорошо продуманная и безукоризненно выполненная операция. Впрочем, только безумец попытался бы похитить сына такого могущественного человека, как Андре Дерми, не будучи уверенным в успехе. Ведь это не кража пакетика соленых орешков в супермаркете.
Но почему похищен именно сын Андре Дерми? Ведь в Париже немало других, менее опасных богатых людей. Может быть, именно в этом выборе и таится разгадка дела? Преступник, выбравший своей жертвой Дерми, вне всякого сомнения, должен быть осведомлен о жизни этого дома, о финансовом положении Дерми, о распорядке дня его близких, наконец, о привычках мальчика. Пожалуй, с этого и нужно будет начать. И прежде всего следует проверить всех, с кем соприкасался мальчик: знакомых, служащих, прислугу…
— Когда мальчик выезжал на прогулку в лес, он встречался там с другими ребятами?
— Да. Иногда.
— И с кем же?
— Его приятелем был маленький Жильбер Тибо… Они часто играли вместе, — ответил Гюстав, подумав немного. — И еще одна девочка… Ее имя Дениза.
— Дениза? А ее фамилия?
— Не знаю, месье комиссар. Это маленькая девочка, хорошенькая, с локонами. В Булонский лес ее обычно приводила мать.
— Дисюин, — обратился Паолини к своему подопечному, — вы должны найти этих людей.
Дисюин молча кивнул.
— Но что вы намерены делать сейчас, комиссар? — обратилась к Паолини мадам Дерми, нервно теребя платок.
— Ждать, мадам. Ждать телефонного звонка. Ведь они обещали позвонить в двенадцать.
Глава 5
Подложив под себя несколько подушек, Тони комфортабельно расположился на диване с журналом «Он» в руках. Листая страницы, он наткнулся на снимок, понравившийся ему больше других. Это была фотография огненно-рыжей девицы, всю одежду которой составляли широкополая шляпа и пояс. На поясе висели два кольта с рукоятками из слоновой кости.
За такими журналами Тони охотно проводил время. И его комната была украшена весьма соблазнительными снимками, вырезанными из них. Некоторое время он сосредоточенно изучал прелести рыжей особы, а потом вдруг швырнул журнал в противоположный угол комнаты.
Его мысли все время возвращались к этой гувернантке-англичанке. И сейчас, лежа на диване и глядя в потолок, он представил ее себе — не менее красивую, чем все эти журнальные модели, но куда более недоступную. В ней чувствовалась изысканность, а изысканность была слабостью Тони. Слишком частое посещение третьеразрядных борделей развило у него аллергию к мясистым шлюхам и к запаху их дешевых духов.
Дороти Линч была девушкой совсем иного сорта. У нее был стиль, у нее была образованность — то, чем Тони никак не мог похвастаться. А ее походка могла бы вскружить голову любому мужчине. Он никогда не был знаком с такой классной девушкой.
Сидевший за столом Гран-Луи расправлялся с цыпленком в соусе, которого он приволок из расположенного неподалеку бистро. Он макал в подливку большие куски хлеба и отправлял их в рот.
Вид поглощающего пищу Гран-Луи вызывал у Тони отвращение. Гран-Луи за трапезой — это еще тот спектакль. С салфеткой на шее, он громко чавкал, обсасывая куриные косточки. Этакое олицетворение чревоугодия.