Лицо женщины омрачилось.
Клид водил ее за нос с любезнейшей наглостью.
— Не разыгрывайте оскорбленную принцессу. Я не думаю, что это в вашем стиле. Впрочем, блефовал я сейчас лишь наполовину. Я нашел ваше фото в бумагах Жана Дравиля.
Он лгал. В коллекции Жана Дравиля ее фото отсутствовало. Но оно могло там находиться.
Клодетта Жема вновь опустилась на диван. С руками за головой, она, должно быть, прокручивала неприятные мысли типа: «А если Жюльетта нашла это фото?..»
Клид перевел взгляд с ее лица на грудь, затем вернулся к глазам Клодетты. Она сосредоточенно смотрела в одну точку. Он пожал плечами.
— Не изводитесь так из-за этой истории. Книга или фото, нужен лишь секрет, нас сближающий.
Она повернула голову.
— Ну и наглец вы, — фыркнула она. — Дьявольский наглец.
Клид продолжал улыбаться.
— Это все, что вы хотите и можете ответить на мой вопрос? — начал он, склоняясь к ней. — Что за курочка спала последней с Дравилем?
— А что вы, собственно, можете мне сделать, если я не отвечу? Ничего!
— Ничего, — признался Клид. — Это ваше право. Единственно, что я потеряю, это преимущество перед шпиками. Мне придется повидать и других знакомых Жана Дравиля, все это приведет к потере времени. А я, к сожалению, им не располагаю. Я очень устал и хотел бы сегодняшним вечером немного отдохнуть.
Она перестала держать себя высокомерно. Клид вновь ее заинтересовал.
— Кто же заставляет вас вмешиваться в подобного рода истории? — со вздохом спросила она.
Клид понял, что нужно включиться в игру. Он жалко улыбнулся.
— Ну, честно говоря, никто и ничто меня не заставляет. Вернее, да, я ненавижу шпиков и у меня было только два способа выразить им свои чувства: самому стать преступником или бороться с преступниками. В конечном счете, я склонился ко второму. После достаточно долгих колебаний, — добавил он с иронической ухмылкой. — Я даже хотел довериться жребию.
Клодетта Жема рассмеялась.
— Вы несерьезны, Клид.
— Напротив, я очень серьезен. Посмотрите, сейчас нет никого серьезнее меня. В этом деле, впрочем, — он вспомнил, каким образом пробрался в квартиру Дравиля — квартирный вор всегда обойдет детектива. Нужно уметь делать все. Хорошее и плохое…
— Я понимаю… Вы не из того круга, в котором преобладают четные люди.
Клид наклонился. Она чуть прикрыла глаза. Ее ноздри затрепетали, когда он взял ее за плечи.
— Как ими становятся, честными людьми? Ну вы-то знаете? Я — нет!
— Но я думаю, что вы очень честный человек! — сказала она. — Я даже уверена в этом.
Клид улыбнулся.
— У меня зубы и когти, как у всех. И я уверяю вас, что ни на секунду не задумаюсь пустить их в дело.
Она неуверенно улыбнулась.
— Почему вы так стараетесь показаться циничным?
— А какого черта вы хотите, чтобы это было только видимостью? — спросил он. — Что есть, то есть, знаете ли. И не надо, чтобы у вас были какие-то иллюзии на мой счет.
Она попробовала высвободить плечи, но Клид, казалось, не придал этому значения.
— Я не строю никаких иллюзий, — призналась она. — Я достаточно хорошо знаю мужчин. Даже если бы у вас не было вашего хваленого цинизма, я знаю, что бы вы уже давно сделали.
Она приподняла голову, обхватила руками его шею и притянула к себе.
— В самом деле, почему бы нет? — согласился он, впиваясь в ее губы.
Глава третья
Дурное настроение
I
Винсен заканчивал скручивать свою сигарету из «серого» табака, когда Клид толкнул дверь его бюро без всякого предупреждения.
Комиссар поднял голову, нахмурил брови и прорычал сквозь зубы фразу, которую Клид не понял. Он казался не на шутку взбешенным.
Не обращая внимания на «теплый прием», детектив сдвинул пачку дел и уселся на освободившийся край стола. Комиссар продолжал свое занятие. Пересохшая бумага плохо скручивалась, что могло объяснить его дурное настроение. Наконец, комиссар смог прослюнявить самокрутку, зажег спичку и поднес ее к тому, что только в его глазах могло сойти за сигарету.
Клид воспользовался своим «кравеном». Атмосфера не слишком походила на дружескую. Винсен что-то жевал, и это что-то, со всей очевидностью, тоже было причиной его дурного настроения.
Клид положил руку на его плечо.
— Я вам помешал, комиссар?
— Я не слишком жаждал вас увидеть, — признался тот, смерив его злобным взглядом.