Клид какое-то время смотрел на нее, но она не подняла головы. Как она его, должно быть, ненавидит…
— Бертье только что убит при попытке совершить очередное преступление, — продолжал он, взвешивая каждое слово.
Комиссар застонал:
— Бертье? О-о!..
Он оцепенел. В его медленном мозгу долго крутились нескладные мысли, прежде чем он решился разразиться своим любимым ругательством. Но Клид не придал этому никакого значения. Мари-Жур застыла, от ее лица отхлынула кровь.
— Он… мертв…?
Она спрашивала Клида севшим голосом, с неописуемой болью. Он кивнул ей — да. Казалось, она вот-вот упадет в обморок, но, преодолев слабость, в наступившей тишине девушка, как автомат, направилась к детективу и застыла в шаге от него, раскрыв в немом крике рот.
Клид чувствовал прерывистое дыхание на своем лице. Нет, ни слова не сорвалось с ее губ, лишь горячее дыхание больной. Две слезы медленно отделились от ее ресниц. И вдруг нечеловеческий вопль вырвался из ее горла, прежде чем она рухнула на пол.
Клид подхватил Мари-Жур на руки и отнес на диван. Та была без сознания. Он позвал Веру и что-то тихо сказал.
— Положитесь на меня, месье Клид, — сказала Вера просто, когда Клид умолк.
Мари-Жур Аньель, лежавшая на диване, была похожа на спящую красавицу из сказки. Клид пошел за своим пальто и сделал знак Винсену, что пора отправляться. Комиссар пытался что-то продумать и кивнул в сторону дивана.
— Скажите, Клид, что тут происходит? Почему эта девчонка…
Клид пожал плечами. Он только что нашел ключ, который так искал, и чувствовал себя не в своей тарелке.
— Это ее отец, — коротко ответил он.
IV
Винсен вошел первым. Бертье лежал, вытянувшись поперек прихожей, левой рукой схватившись за грудь. Гримаса искривила его губы. Глаза остались открытыми, но смерть еще в них не отразилась. Рубашка на груди была вся в крови. Кровь была и на стене, расплескавшись там, подобно красному цветку. Настигшая его пуля попала в горло, в тот момент, когда он прислонился к стене.
Как предположил Клид, падая, он увлек за собой круглый столик на одной ножке. Стоявшая там китайская ваза разбилась. Всюду на паркете были осколки разбитого фарфора и цветы, плавающие в луже воды. Пистолет лежал рядом с трупом, у его правой руки. Менее чем в метре — выброшенная гильза.
Инспекторы склонились над трупом. Алосс отмечал все, что видел. Винсен, стоя у головы трупа, гонял свой окурок, походя на статую в размышлении. Его маленькие глазки спрятались под густыми бровями.
Клодетта Жема с ужасом наблюдала на происходившим. Клид улыбнулся ей, подошел и взял за руку. Винсен в тот же миг вышел из состояния созерцания. Он был в замешательстве. Клид представил их друг другу. Клодетта Жема протянула руку. Комиссар покраснел.
Клид представил, немного выделив голосом:
— Ас нашей уголовной полиции.
Винсен не любил оставаться в долгу. Но увы, умение дать достойный ответ не выдается как табельное оружие при поступлении на службу в здание на набережной Орфевр… Комиссар в который раз довольствовался мыслью, что будет и на его улице праздник.
Клид взял его за руку и провел в салон. Клодетта Жема шла впереди. Вдруг она пошатнулась и упала в кресло. Клид заметил, как она дрожала, будто все еще переживая драму, стоившую жизни хромому. Он хотел сесть рядом с ней, но не сделал этого, а выбрал кресло, стоявшее невдалеке, и молча опустился в него.
Винсен уже сидел и пытался раскурить свой окурок. Тот почернел, был весь прослюнявлен и не желал загораться. Комиссар отказался от своей попытки после третьей спички, но оставил окурок во рту. Он спрашивал себя, как вести дело с Клодеттой Жема. Ведь она не первая встречная. Для начала не стоит ее рассматривать как убийцу; она действовала в пределах самообороны, а это совершенно иное…
К этому можно добавить, что артистка, имя которой пишут огромными буквами на стенах в Париже, должна обладать такими связями! В магистрате, префектуре, министерстве… Нужно избежать ошибочных действий, комиссар Винсен…
Сидя на краю кресла, нервно теребя галстук, он мечтал о прекрасном завершении своей карьеры. В прихожей двое инспекторов заканчивали предварительный осмотр. Их приглушенные голоса доносились как из подземелья. В дверь позвонили. Три коротких звонка. Клид подумал, что это могут быть только полицейские фотографы, извещавшие таким образом о своем прибытии. Хорошо смазанная машина функционировала как часы, увлекая колесико за колесиком. Через секунду прибудут люди из прокуратуры. Чуть погодя Клид услышал звук вспышки. Конечно, это фотографы начали свое дело.