Нервный срыв? Это было бы не удивительно для женщины, которая со среды постоянно находилась в нервном напряжении. Еще выяснится, что тройное убийство совершено при «смягчающих обстоятельствах», которые раскопают медики. Смех так же быстро оборвался. Но Клиду казалось, что он еще слышит его раскаты. Накануне он уже слышал этот смех, заставивший его вести себя как юного девственника.
Клид закрыл глаза в надежде отвлечься. Он подумал, что страшная усталость и отвращение должны исчезнуть после нескольких секунд забытья. Рядом с ним зазвонил телефон. В полузабытье он снял трубку. Он держал ее и ничего не отвечал. Из трубки настойчиво раздавалось:
— Алло, Клид? Алло?
Клид бросил трубку, взял аппарат двумя руками и со всей силой швырнул его в стену. Это был не гнев. Это была необходимость: ему просто нужно было разрядиться.
Услышав шум, комиссар приоткрыл дверь. Он все понял и воздержался от каких-либо замечаний.
Клид вновь провалился в бессознательное состояние. Он чувствовал необходимость постоять под холодным душем. И не только, еще ему очень не хватало присутствия кого-то честного, нежного. Вера… Ему хотелось услышать ее голос. Но телефон был безнадежно разбит, а он не чувствовал себя способным пройти в соседнюю комнату, где, как он знал, находился другой аппарат. Во всяком случае, он был уверен, что Вера ждет его возвращения в агентство. Вера и несчастная Мари-Жур Аньель…
Вернулся комиссар. Клид посмотрел на него сквозь прикрытые веки. Казалось, что «эффект старения» исчез без следа. Винсен явно чувствовал себя в прекрасном расположении духа. Он бесцеремонно плюхнулся в кресло. Ничто и никто его больше не злил. Он почувствовал уверенность, расправил свою широкую спину, вытянул ноги и поудобнее разложил свой живот. Его сигарета который уже раз перекочевывала из одного угла рта в другой.
Не двинувшись с места, Клид бросил ему свою зажигалку. Винсен долго возился, прежде чем сумел зажечь ее, и раскурил сигарету. Когда он удостоверился, что сигарета хорошо занялась, то привстал и передал зажигалку обратно Клиду.
Вынесли тело Бертье. Носилки с трудом прошли в дверь. Один из несущих выругался. Они были, как подметил Клид, разного роста. Наконец носильщики вышли на лестничную площадку, где вдруг положили свою ношу. Шедший сзади хлопнул дверью, и они начали спускаться по лестнице. Клид слушал звук удаляющихся шагов. Приятное онемение овладело им.
Винсен, сдвинувшись на краешек кресла, завязывал шнурок. Согнувшись пополам, он шумно дышал. Клид заметил это, только разглядев седоватые рассыпавшиеся волосы на смутной темной массе. Действуя против собственной воли, он решил включить свет.
Винсен с трудом выпрямился. От натуги лицо его побагровело.
— Я еще не поблагодарил вас, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Вы мне обтяпали прекрасное дельце.
Клид непринужденно рассмеялся.
— Я спрашиваю себя, — медленно произнес он, — не лучше ли было позволить идти всему своим чередом…
Комиссар с любопытством взглянул на него. Он не ожидал ничего подобного.
Клид подальше оттолкнул сервировочный столик, прежде чем начать объяснять.
— Если бы не эта малышка Мари-Жур, — начал он, — я бы не дошел до этого.
После недолгого молчания комиссар поднялся, подошел к Клиду и положил руку ему на плечо. Он начал понимать.
— Ну, Клид, не стоит огорчаться, вы все же справились, — сказал он, как бы говоря сам с собой.
Клид посмотрел ему в глаза. Этот дружеский шаг его тронул. Он не столь уж неприятен, этот комиссар…
— Да, старина, но как я заблуждался!
У него было осунувшееся лицо, глаза больного горячкой.
Винсен понимающе улыбнулся.
— До сего момента? — спросил он, стараясь смягчить свой раскатистый голос.
Клид тотчас собрался. Комиссар оказался великим ханжой. Это менее романтично, но совсем не обязательно давать ему понять это.
— Нет, — ответил Клид, — но достаточно долго.
Винсен добродушно рассмеялся.
— Ну, ну, такая прекрасная женщина, Клид. Вам не стоит упрекать себя.
— Она чертовски умна, — немного сухо поправил Клид. — Поэтому она от меня ускользала.
Вновь воцарилось молчание, будто охватившее весь дом, улицу, всю землю. Стойкий запах пороха наполнял комнату, смешиваясь с ужасным запахом табака Винсена. В комнате чувствовалось присутствие смерти, свежей крови, еще не остывшего трупа. И Клодетта Жема могла рассмеяться… Действительно, прекрасный случай для психиатров. Ибо она может провести их всех: прокурора, врачей, шпиков, адвокатов, судей.