Катя и Вера вскакивают и бросаются друг другу в объятия, но они еще не знают, какой удар ждет их.
Джон: Эта женщина… моя жена, Хелен.
Кате словно нож в спину вонзили. Вера тоже в глубоком шоке, она немедленно выключает телевизор. Катя падает в кресло. Слышен ужасный крик и ужаса. Нам кажется, что это кричит Катя. Однако крик доносится из-за кулис.
Голос: Катерина Ивановна! Катерина Ивановна!
Вера: Что случилось?
Голос: Пепси откусил ногу управляющему.
Затемнение.
Темно. Слышны звуки аккордеона. Потом музыка замолкает, сцена освещается. Мы видим Катю. С мрачным лицом она режет мясо большим мясницким ножом. Вера читает, время от времени поглядывая на Катю.
Вера: Опять дом взорвали. Столько убитых…
Катя продолжает свое занятие, не отвечая.
Вера: Женщины, дети… Столько невинных душ…
Катя не отвечает.
Вера: Ты ни разу не спросила Джона, женат ли он?
Катя нечаянно порезала пальчик. Выматерилась беззвучно. Положила мясо на сковородку и начала жарить.
Вера: Про то, что он назвал тебя солнечным лучиком, я знаю. Ну а…
Катя: Ладно, раз уж ты начала. Он не собирался устраивать свадьбу с оркестром, но он говорил, что любит меня и что хотел бы на мне жениться. Как раз накануне оскаровской церемонии он звонил мне и говорил, что не может жить без меня. Ну как после этого я могла спросить: «Джон, а ты женат?». Можешь считать меня дурой, но я бы на такое не решилась. Это мое несчастье, что он женат.
Вера: Успокойся. А вдруг он до сих пор любит тебя. Кто знает?
Катя: Правда?
Вера: Может быть, он просто боится своей Хелен.
Катя: Кого?
Вера: Своей супружницы.
Катя: При мне — ни слова об этой суке.
Вера: Может быть, она поддерживает его в трудные минуты. И теперь он не знает, что делать. Он растерян и в разладе с собой.
Катя: Заткнись. Если мужчина любит женщину, он за нее борется. И у Достоевского об этом есть.
Вера: Может, он не читал Достоевского. Послушай, я понимаю, как ты страдаешь, но, поверь мне, бывают несчастья и похуже.
Катя: Я понимаю. На весь мир — благодарность этой дряни. Господи, как мне обидно!
Катя кладет котлеты на тарелки.
Вера: Какой аппетитный запах… Забудь о них!
Они едят котлеты.
Катя: Но мне неловко. Во-первых, потому что я морила голодом тигра. Бедный Пепси откусил ногу этому кретину Игорю Петровичу. Бедный Игорь Петрович, ему теперь придется ходить на протезе. Но больше всего меня смущает, что никто не понимает, что я не дура, что я просто позволила себе увлечься мечтой (Сквозь слезы.) А еще грустнее мне оттого, что Джона здесь нет…
Вера: Все еще любишь его? Понимаю! Вот и у меня с Юрой то же самое.
Катя (сквозь слезы): Будь Джон здесь, я бы оттяпала ему яйца и скормила их Пепси.
Вера (имея в виду котлеты): Вкуснотища!
Катя: Конина.
Вера: Нам надо отоспаться как следует.
Катя: Как? Как я смогу уснуть?
Вера (энергично):Очень просто. Представь себе, что твое тело лежит на кровати. А ты покидаешь его, садишься рядом и караулишь его. Это создаст дистанцию между душой и телом и поможет тебе заснуть. И помни, бывают вещи похуже. Каково Коле? В Голливуде, среди чужих людей.
Катя: Коля! Золушка гребаная! Это мы, три дуры, добрые феи, его в люди вывели. Как и Джона. Они два сапога пара.
Вера качает головой.
Катя: Ты о чем?
Вера: У меня из головы не выходит тот солдат, который убил продавщицу, нажрался и застрелился.
Катя: В одном я уверена: Колю мы больше никогда не увидим.
Входит Коля с чемоданом, одетый как положено мальчику-подростку.
Катя: Коля! Коленька! Скажи! Скажи мне все! Это Джон тебя послал? Да! Ну говори же! Он тоже приедет? Когда?
Коля: Нет.