Кривин Феликс Давидович
Четвертая стихия
Ф. КРИВИН
ЧЕТВЕРТАЯ СТИХИЯ
Первыми птицами были не птицы. Первыми птицами были насекомые.
Это может вызвать недоверие: дескать, как же это? Такие маленькие - и не побоялись летать? А вот не побоялись.1
Когда предки насекомых высадились на суше, на ней не было ни души, то есть буквально никого из представителей животного мира. Все представители животного мира представительствовали в воде и даже помыслить не могли2, чтобы пуститься в рискованное плавание по суше. Неизвестность пугает, известность разочаровывает. Предки насекомых прошли этот путь - от страха к разочарованию.
Земля их разочаровала. Она оказалась совсем не такой, какой рисовалась в воде, - нужно все же учесть, что это была земля Палеозойской эры. Всего три континента, вместо современных пяти, с довольно убогой первобытной растительностью, которая не могла удовлетворить растущих потребностей обитателей суши. Однако пути назад не было: все пройденные пути повысыхали.
Суша состояла из бывших морей и рек, приспособившихся к сухопутному существованию. И растения суши при ближайшем рассмотрении оказались бывшими водорослями, потерпевшими бедствие на земле. С этого, собственно, и началась дружба растений и насекомых, дошедшая до того, что они совершенно не могут друг без друга существовать. Предки насекомых были рады встретить на суше своих, а растения рады были порасспрашивать, как там сейчас в воде, повспоминать, как это было раньше.
Собирались у растений, которые имели, где принимать (помаленьку они обживались на суше). Собирались в листве растений, рассаживались на ветвях, и начинались воспоминания.
- Когда привыкнешь к воде, трудно без воды обходиться. Одна надежда на дождь... Вот когда мы были водорослями...
- Это в воде-то? Да что вы сравниваете! Вода - это все же вода, а не суша.
Особенно трудно было привыкнуть к частой смене температуры. В воде нет таких резких перепадов, там температура более-менее постоянная. А здесь днем запасайся теплом на ночь, сохраняй тепло, удерживай. А не можешь - сам себя согревай3.
Миллионы лет сменялись миллионами лет, на суше появились новые переселенцы из моря. Предки насекомых сменились потомками-насекомыми и до конца своих дней не могли забыть о воде.
- Если вам будет трудно, - завещали они своим потомкам, - возвращайтесь. Не забывайте, откуда вы вышли, возвращайтесь в родные края.
И еще завещали предки: - Держитесь растений. Они наши, они бывшие водоросли, лучше их на земле вас никто не поймет.
Век Земноводных наступил и прошел, за ним наступил век Пресмыкающихся. Это были все чужие века, во всяком случае чужие для насекомых.
Появилось новое понятие: насекомоядные. Насекомоядные - это те, которые едят насекомых. Это считалось естественным, за это не наказывали и даже не осуждали. Ни один закон не был на стороне насекомых, все законы были на противоположной стороне. Но, может быть, кончится век Пресмыкающихся и наступит век Насекомых? Ведь должен же когда-нибудь он наступить!
Способность самостоятельно действовать не всегда помогала, иногда полезно было не действовать, сосредоточиться, уйти в себя4. Чтобы потом с новыми силами спасаться от преследования, искать убежища и защиты.
Насекомые искали убежища у растений, которые уже совершенно освоились на земле и высоко подняли свои кроны. Эти кроны доставали до неба, и они рассказывали о небе всякие чудеса. Что там нет ни одного пресмыкающегося и даже ни одного земноводного. В это трудно было поверить, но должны же где-то быть такие места. Должны же быть места, где нет насекомоядных!
Так рассуждали насекомые, вернее, не рассуждали, а чувствовали, потому что в Палеозойскую эру вряд ли можно было о чем-нибудь рассуждать. Можно было только чувствовать, вернее - предчувствовать (предчувствия - предки чувств). Насекомые предчувствовали: кроме двух известных стихий - земли и воды, должна быть какая-то третья стихия. Стихия, в которой можно жить, высоко подняв голову...
Когда поднимаешь голову, тогда можно увидеть небо, и насекомые увидели его сквозь листву. Оно было похоже на море, известное им по рассказам предков, только море - это был путь назад, а в природе такие пути не приняты.
Насекомые оторвались от земли и полетели вперед, в небо, - первые ласточки, самые первые, потому что ласточек еще не было в те времена.
Их предки первыми ступили на сушу - они первыми ступили в небо, в стихию, еще более пустынную и лишенную жизни. Но зато здесь не было насекомоядных. Насекомоядные остались на земле и. удивленно раскрыли рты, в которые теперь мало что попадало. Они смотрели на тех, улетевших в небо, и тоже порывались лететь, но где было им, не знавшим земных тягот, преодолеть силу земного тяготения5.