Денег у Стива было не то чтобы много, но ЩИТ не скупился на компенсации, премии и прочие поощрения человека, стоящего у его основания. К тому же несколько правительственных наград давали приличный ежемесячный доход. Капитана Америку превратили в идола, вознеся его подвиг на пьедестал почёта, который он заслужил, спасая людей во время войны.
Прикидываться скромником и отказываться от финансовых и прочих благ Стив не стал. Он всегда был довольно прагматичен и шёл к поставленной цели, невзирая на чужое мнение. Иначе и быть не могло, ведь он жил довольно небогато и умел считать и ценить каждый цент, заработанный своим трудом.
Иногда и подворовывать приходилось, ведь жизнь в Бруклине с матерью-вдовой, работающей санитаркой, не оставляла особого выбора. Захочешь жрать, поневоле отринешь любые моральные принципы. Лавочники закрывали глаза на то, что мелкая пацанва время от времени тащила с прилавков яблоки или хлеб. Все жили непросто, да и знали друг друга прекрасно, соседствуя много лет подряд.
На одной из таких вылазок и произошло знакомство будущих лучших друзей. Стив тогда незаметно схватил маленькую серую булку и спрятал её под рубашкой, но выскочив за дверь пекарни, неожиданно попал в засаду. Трое мальчишек с соседней улицы подкараулили его за углом и затащили в переулок.
— Ты ваще наглый стал, «Пэдди»! Это не ваша территория! — прошипел рыжий Робин МакКинли, возглавляющий шайку шотландских пацанов. — Не смей лезть на наши улицы, грязный ирлашка!
— Буду ходить там, где мне захочется! — набычился Стив, уже не раз получавший тумаки от этих агрессивных ребят. Впрочем, в эмигрантских кварталах, населенных по большей частью бедняками, драки были привычным делом. Если один раз покажешь слабину, то так и будешь постоянно ложиться подо всех, эту истину жители многонационального Бруклина впитывали с молоком матери.
— Кажется, мы тебя мало отпинали в прошлый раз. — Робин кивнул своим подручным, которые сразу же бросились вперёд, нанося удары по хилому телу наглого заморыша. Тот упал на землю, прикрывая руками голову и свернувшись клубком. Кровь текла по его лицу, смешиваясь с грязью и слезами.
— Эй, чё за хуйня? — неожиданно раздался мальчишеский голос. — Трое отбросов накинулись на одного малька?
— Иди куда шёл! — рявкнул Робин. — Не твоё дело, лепрекон!
— А вот теперь точно моё, урод, — ухмыльнулся пацан и без дальнейших разговоров кинулся в драку.
Стив тоже присоединился к своему нежданному защитнику, хоть и кривясь от боли в отбитых боках. За несколько минут они вдвоём сумели победить противников, которые пусть и сотрясали кулаками и матерились, грозя страшными карами, но всё же отступили.
— Меня зовут Джеймс Барнс, но можешь звать меня Баки, — представился незнакомец после того, как отряхнул и привёл в относительный порядок потрёпанную одежду.
— Я Стив Роджерс, и ты можешь звать меня Стивом.
— Чего они к тебе привязались?
— Да так. Хотели, чтоб я не ходил по их улицам.
— А. — Баки осторожно потянулся, слизнул со сбитых костяшек выступившую кровь и сплюнул на землю. — Ну ладно, бывай тогда.
— Спа-спасибо за помощь. — Стив протянул ему руку. — Если что, я тебе тоже помогу.
— Да ладно, тебе для этого надо сначала немного подрасти! — ухмыльнулся Баки, но руку пожал. — Давай, мелкий, не болей.
Кивнув на прощание, он пошёл к выходу из переулка, беспечно насвистывая какой-то мотив. Стив огляделся по сторонам, увидел булку, которая выпала из-под рубашки ещё в начале драки, поднял её с земли, аккуратно отряхнул и снова спрятал за пазуху. У мамы дежурство в больнице, дома почти нет еды, а желудок требует хотя бы ломоть хлеба и стакан горячей воды.
***
— Эй, мистер, мы на месте, — голос таксиста прервал воспоминания Стива, который бездумно смотрел в окно.
— А? Ой, простите, задумался и придремал. Сколько с меня?
Торопливо оплатив проезд и оставив чаевые, Стив подхватил свой рюкзак и вышел из машины. Окна в гостиной неярко светились, видно, горел только торшер, стоящий у дивана. Где-то вдалеке залаяла собака, по улице медленно проехала патрульная машина, из соседнего дома послышались негромкие звуки музыки. Входная дверь отворилась, и на пороге замерла Наташа, одетая в короткие пижамные шорты и растянутую белую футболку.
— Войдёшь? — неуверенно спросила она, обняв себя руками.
— Привет. — Стив быстро поднялся по ступенькам и чмокнул её в лоб. — Если позволишь.
— Конечно. — Наташа пропустила его в дом и закрыла дверь, окинув взглядом лужайку перед домом. — Как долетел?
— Нормально. — Стив снял кроссовки и поставил их на коврик для обуви, а рюкзак повесил на вешалку рядом со своим забытым дождевиком. Прошёл в гостиную и уселся на диван, не зная, как начать разговор. По дороге он вроде продумал свою линию поведения, но, увидев Наташу, отчего-то растерялся. Та выглядела откровенно паршиво, словно потускнев за те месяцы, что они не встречались. Хотя Стив мог признаться самому себе, что теперь сомневается в её искренности. А вдруг это очередная игра для единственного зрителя?
— Почему ты так неожиданно вернулся?
— Хотел сказать… вернее, хотел обсудить… — Стив нервно провёл рукой по волосам и пару раз глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — Нат, скажи, сколько правды в наших отношениях? На сколько процентов я всё ещё остаюсь твоим заданием?
Наташа молчала, сидя с поджатыми ногами в глубоком кресле. Длинные волосы бросали тени на её опущенное лицо. Пальцы, сцепленные в замок, побелели от напряжения.
— Ты уже давно самый близкий мне человек, — глуховатым голосом ответила она, не поднимая взгляда. — Прости, но, кажется, я стала слишком жадной. С самого начала было ясно, что Ник меня не отпустит.
— Ник то, Ник сё, у тебя есть какие-нибудь мысли, не связанные с ним? — раздражённо спросил Стив. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы послать всех нахрен и уйти из ЩИТа?
— Считаешь, это так легко? Или думаешь, что я там остаюсь по своей воле? Кто даст гарантию, что меня не сольют сразу же после того, как я напишу заявление об уходе! Из диверсантов выход только в одну сторону, и это вовсе не беззаботное будущее в тропическом раю!
— А ты пыталась?
— Конечно! — Наташа наконец взглянула на него, скривив губы в саркастической ухмылке. — Когда ты поставил мне условие, чтобы я стала офисным сотрудником и ушла из агентов.
— Значит, это тогда вы придумали план, как меня обдурить? — горько усмехнулся Стив. — А ты никогда не хотела довериться мне и попросить помощи? Или считаешь, что я настолько бесполезный человек, что не смогу справиться с Ником?
— А что ты можешь сделать? У него на меня целая куча компромата! Если он даст делу ход, то я, скорее всего, попаду в Рафт!
— И с каких пор служба на правительственную военную организацию стала наказываться заключением в тюрьму?
— Это ты на миссиях спасаешь заложников или защищаешь гражданских от угрозы, а я занимаюсь совсем другим! — Наташа снова поникла, сжавшись в кресле. — Пойми, мои сольники… отличаются от твоих, и у меня нет права выбирать или отказываться.
— Всегда есть выход, ты же это прекрасно знаешь, Нат. Прекрати играть в жертву и скажи мне, чего ты хочешь на самом деле?
— И что, если я пожелаю выйти в отставку и уехать в кругосветное путешествие, ты сможешь мне это обеспечить? И безопасность тоже?
— А тебя сильно защищает Ник? Что-то я не вижу охраны вокруг дома, да и телохранители не стоят за дверями. О чём ты вообще? — Стив поднялся с дивана, подошёл к креслу Наташи и сел на корточки, заглядывая в её глаза. — Скажи мне, агент Романова, какие блага ты получаешь лично от Фьюри и конкретно от ЩИТа? Огласки каких фактов ты боишься? Чем именно тебя держат? Кто отдавал те приказы, за которые ты можешь попасть в тюрьму? Почему ты веришь человеку, манипулирующему тобой и нами? Где гарантия, что он не устранит тебя, как только ты станешь бесполезной?
— Я уже ничего не знаю и не понимаю. — Наташа уткнулась лицом в ладони и тихо прошептала: — Я просто хочу, чтобы всё закончилось.