«Три — ноль, наши ведут!» — мелькнула мысль.
Один за радистом, два за мной, сколько за мехводом, не знаю. Развернув танк, мы погнали прямо по полю в сторону леса. Подъезжая к опушке, я открыл люк и выглянул. В приборы наблюдения ни хрена не видно, поэтому приходится высовываться, чтобы оценить обстановку. Оглядевшись, заметил направленную на дорогу маленькую противотанковую пушку, около которой суетились немцы. Заорав: «Пушка справа!» — стал быстро разворачивать башню, но не успел. Танк подпрыгнул, вминая орудие в землю, и, скрежеща металлом о днище, мы рванули дальше.
Я снова выглянул наружу, чтобы оглядеться. Метрах в трехстах от нас дорога ныряла в лес, и сквозь рев двигателя до меня отчетливо донеслись звуки стрельбы. Скомандовав мехводу двигать в ту сторону, захлопнул люк и стал наблюдать в перископ. Полуторка разведчиков слетела на обочину и уткнулась капотом в куст. От кузова отлетали куски, из открытой кабины свешивалось тело водителя. Вдали было отчетливо видно дульное пламя пулеметов.
— Стоп! — заорал я и, наведя перекрестье прицела под правый пулемет, нажал на педаль спуска. На позиции немцев вырос куст разрыва. — Осколочный!
— Готово!
После трех выстрелов вслед отходящим гитлеровцам мы тоже сдали назад и заехали в кусты: хоть и похоже на то, что противотанковая пушка тут была только одна, но береженого бог бережет. Я откинул ремень и, чуть приоткрыв люк, осторожно выглянул — не хотелось бы получить пулю от какого-нибудь недобитка. Осмотрелся. Со стороны кювета к нам перебежками направлялись два бойца в пограничных фуражках — один с МП, другой с ППД в руках. Уже смелее открыв люк, выскользнул на землю, оставив шлемофон на сиденье.
— Вовремя вы, товарищ капитан. Спасибо. Еще бы немного, и нас гранатами забросали, — сказал тот самый старшина-пограничник, которого я видел, когда очнулся.
— Еще живые есть?
Старшина только головой покачал:
— Только мы, товарищ капитан. Остальных наповал, почти в упор били. Хорошо еще, что Журов их заметил и успел руль вывернуть. — И добавил: — Разрешите документы у наших забрать?
Кивнув, я задумался, что делать дальше. Но долго думать мне не дали. Километрах в трех вдруг залпом ударили пушки.
«Стопятимиллиметровки, — подсказала мне память Шведа. — Черт! Да они же наших перемалывают!»
Указав подбежавшим погранцам на танк и подождав, пока они заберутся на моторное отделение, приказал мехводу двигать прямиком в сторону немецкой батареи.
Несмотря на нехватку времени, погранцы успели неплохо прибарахлиться: притащили две токаревские самозарядки и еще один МП, который я тут же отжал себе — не приведи бог, подобьют, так хоть будет, чем повоевать.
Переехав дорогу, мы рванули на максимальной скорости вдоль опушки в сторону бьющих орудий. Через два километра нам попался овраг, идущий поперек движения. Пришлось слезать и отправляться на осмотр.
«Так, с нашей стороны склоны пологие, пройти можно, но на ту сторону здесь не подняться… Зато вон там…» В бинокль место выглядело многообещающе. Точно, можно выехать. Приказав погранцам прикрыть нас, я вернулся в машину.
«Тридцатьчетверка», собирая складками ковер травы, осторожно сползла в овраг. Через километр-полтора овраг стал меньше, и орудия били как будто над головой. Приказав остановить танк, я отправил «десантников» в разведку. Поднявшись, они осторожно выглянули, и тут же старшина, обернувшись, активно замахал руками. Позвав с собой Суркова и прихватив автомат, я направился к погранцам.
На небольшом поле стояли две батареи стопятимиллиметровых орудий. Вдали под деревьями — грузовые машины, пара заправщиков и легковушка. В середине — две автоматические зенитки. Прямо у нас на глазах к одной из пушек подъехал грузовик со снарядами, и расчет принялся быстро его разгружать.
Быстро прикинув, что и как, принялся объяснять свой план:
— Суриков, поднимаемся здесь, и сразу останавливаешься. Я стреляю по зениткам. После второго выстрела двигаешь вперед и начинаешь давить пушки. У них нет ничего легкого, противотанкового, а эти дуры попробуй разверни, тем более под огнем. — Потом пришел черед погранцов. Их задача была совсем простой — прикрывать нас, не особо при этом высовываясь.
Взревев двигателем, «тридцатьчетверка» мощным рывком выметнулась из оврага и тут же встала. Я навел прицел на крайнюю зенитку. Расчет замер, в изумлении глядя на нас. Выстрел. Черт! Разрыв вспух слева! Выстрел. Есть! Расчет второй зенитки быстро разворачивал свою спарку в нашу сторону. Выстрел! Хорошо, что старшина подзадержался с движением… Еще одно готово!