Первым представился летчик:
— Капитан Крылов, сто шестнадцатый ближнебомбардировочный полк. Командир эскадрильи.
— Младший лейтенант Садков. Следовал к месту службы. Не доехал, началась война.
— Младший лейтенант Серов, мы вместе с Садковым из одного училища.
Посмотрев на машины, майор спросил, куда мы направляемся. Я объяснил. Потом предложил оставить девушек здесь, под охраной, и на двух грузовиках съездить к колонне. Даниличев согласился.
С трудом высадив девушек — они почему-то не хотели с нами расставаться — и отобрав бойцов для захвата техники, мы отправились дальше.
Колонна выглядела на удивление целой — ни следов бомбежки, ни следов артналета. Машины аккуратно припаркованы на обочине. Странно. Немцев, которые должны были охранять технику, тоже не видно.
Я приказал Серову остановиться. Что-то было не так. Не было часовых. Присмотревшись, разглядел в тени танка Т-28 тело человека, одетого в форму Вермахта. Похоже, кто-то из наших отметился, и они не успели уйти…
Танковая пушка немного сдвинулась. Совсем плохо. Если у неизвестных сдадут нервы и начнется стрельба, нам придется кисло. Я вылез из машины, скомандовал своим, чтобы оставались на месте, и не торопясь пошел к колонне, помахивая белым носовым платком — черт знает, а вдруг поможет…
Когда я миновал БА-10 с задранной вверх пушкой, сбоку раздался шорох. В тени бронеавтомобиля стоял пограничник и целился в меня из ППД. Ярко-синие глаза пылали ненавистью.
— Капитан Михайлов, девятая танковая дивизия, командир батальона. Старшего позови, — приказал я и, отвернувшись, принялся демонстративно рассматривать технику. Т-28 явно с рембазы, на моторном отделении видна заплатка. Один БА-10 с сорокапятимиллиметровой пушкой и восемь грузовиков.
Снова послышался шорох. Теперь из тени на меня смотрел лейтенант-пограничник. Опять пограничник! Как будто других войск нет!..
Я снова представился, а потом нахально заявил:
— Чужое брать нехорошо, товарищ лейтенант.
— Вы, товарищ герр лейтенант, сначала документы покажите, а потом командуйте! — окрысился погранец.
Минуты две он чуть ли не обнюхивал мое удостоверение, потом вернул его:
— Все в порядке, товарищ капитан. Вы за техникой?
— Ну а зачем же еще?! Конечно, за техникой! Не люблю пешком ходить. — И, повернувшись к своей колонне, несколько раз махнул рукой.
Когда машины подъехали и из них стали выпрыгивать бойцы в советской форме, лейтенант заметно расслабился. Я же тем временем начал отдавать приказы:
— Садков, принимай бронеавтомобиль. Серов, на Т-28 наводчиком пойдешь. Суриков и Молчунов — туда же, и подберите остальных для экипажа. Серов старший. Егоров, осмотреть машины, что там за груз, и доложить. Васин, выставить наблюдателей, чтобы нас врасплох не застали, — сразу же стал командовать я, как-то забыв, что Даниличев старший по званию.
Летчику тоже нашлась работа — съездить на одном из освободившихся грузовиков за оставленными девушками.
Пока личный состав работал, мы с подошедшим майором беседовали с лейтенантом. Фамилия его была Соколов, он служил заместителем командира заставы и сейчас выводил остатки своих людей на соединение с частями Красной армии, и когда ему предложили объединиться, долго не раздумывал.
— Ну что ж. — Даниличев достал карандаш и блокнот. — В таком случае, товарищ лейтенант, доложите, сколько вас и чем вооружены.
— Семнадцать бойцов, товарищ майор. Из них шесть моих бойцов, с моей заставы. Остальные из стрелкового полка, что должны были нас усиливать в случае беспорядков на границе.
Я спросил:
— Новенькие были? Бойцы, которых вы не знаете?
Лейтенант посмотрел на меня и с небольшой заминкой ответил:
— Был один, дней шесть назад подобрали мы одного бойца из БАО. Так он на следующий день исчез, а на нас немцы вышли. Два дня не могли от них оторваться. Семерых потеряли.
Майор продолжал задавать вопросы, а меня отвлек звук запускаемого двигателя. Оставив беседующих командиров, я направился к танку. Подойдя к люку механика водителя, шлепнул рукой по макушке Суркова и прокричал:
— Давай, старшина, обрадуй меня. Что с танком? То, что двигатель в норме, я слышу.
— Норма, товарищ капитан. Видно, он только что из рембата, а как он на ходу, в дороге увидим!
Подтвердив кивком, что понял, я взобрался на башню танка, заглянул вовнутрь и сделал знак сидевшему на командирском месте Серову вылезать. Потом спрыгнул на землю и приказал Сурикову заглушить мотор, чтобы можно было спокойно говорить. Взвыв, двигатель стих. Сразу же появились звуки, вместе с ними и родной мат. Велев Серову и подошедшему Егорову подождать, отправился выяснить один важный вопрос, который мы как-то упустили: кто будет главным.