— Может-быть!.. Ведь вы же верите, что оно существует в физическом мире. Ну, а я стало-быть доказываю собой, что оно существует и в нравственном мире.
— Нет… Это самообман! Вы чрез год или даже ранее разочаруетесь в этой женщине или, точнее выразиться, приложите к ней только три измерения нравственные и… прозреете! И будете вы — несчастный человек… Вспомните ваш казус с Заквашиным?!..
— Это иное дело… — воскликнул Базанов. — Я заглазно вообразил себе, судя по книге, светлую и духовно высокую личность, т. е. совершенно другого индивидуума, чем в действительности уродился этот Иван Кондратьич.
— А тут разве не то же… Разве вы не создали себе свою Гликерию Ивановну… Свою! С которой почтенная Рюмина и незнакома даже. Неблагоприятное мнение об ней не есть мое личное исключительное мнение. Поймите, что Рюмина для всех, начиная с вашей матери и кончая последним обывателем нашего города — женщина старая, дурная и глупая… А ваша мать, да и я тоже — прибавляем: и недобрая…
— Ну, а для меня, улыбнулся Базанов, — она красива, добра и умна… И я прямо и искренно говорю вам: я страстно люблю ее. Не поди она за меня замуж… Я… Я и не знаю, что сталось бы со мной…
— Ну так я скажу, что если вы будете с нею счастливы, то это…
Стурин запнулся, потом вскочил с места и выговорил растерянно…
— Ну так это — четвертое измерение!..