— Вы футболом не интересуетесь?
— Вот уж нет. — Официантка состроила насмешливую гримаску и положила счет на столик Грицко.
— А вчера передачу по телевизору не смотрели? — не позволил сбить себя с толку Грицко.
— Нет, не смотрела, — вновь отрицательно ответила девушка, потом решительно сунула карандаш и блокнотик в карман фартучка и ушла на кухню.
Немного погодя Грицко подозвал ее снова.
— Простите, — упрямо гнул он свое, — но если вы заинтересуетесь, я мог бы предложить билеты… то есть, я сам играю…
— Нет, — не повышая тона, отказалась девушка, — футбол меня совсем не интересует.
Грицко машинально проглотил куски свинины, запив ледяной кока-колой, и, оцепенев, сидел без движения. Подавальщица долго не обращала на него внимания; болтая со своей напарницей постарше, она кокетливо смеялась гортанным смехом. На мгновенье Грицко показалось, будто она смеется над ним, и тут он вдруг ощутил резкую боль в животе. Вернувшись наконец в зал, девушка принялась привычно собирать тарелки.
— Было очень вкусно, — проговорил он тихо. Она промолчала, и он добавил: — У вас мне всегда все очень нравится.
Девушка вздохнула, и Грицко почувствовал в этом вздохе усталость и скуку. Бездонные серые очи остановились на нем, и в тот же миг в голове у него мелькнуло: «Она все поняла!»
Не сводя с него взгляда, упершись рукой в бок, девушка медленно проговорила:
— Позавчера я подала вам испорченный шницель.
Грицко хотел было сказать, что ничего такого не заметил, но вдруг понял ее намек и замер, беззвучно раскрыв рот.
— Надо внимательнее смотреть на то, что вам подают. Вам не было плохо?
Выражение лица у девушки было откровенно вызывающим и дерзким. Гордо отвернувшись, она подняла тарелки над головой и прошествовала за декоративную стену. Грицко закрыл рот.
С тех пор его мастерство странным образом пошло на убыль. Не помогали ни увещевания тренера, ни расспросы, ни советы, ни наказания. Несколько месяцев спустя его перевели со скамьи запасных в дублирующий состав, а новый сезон «Темный» — Грицко начал в знакомом-презнакомом провинциальном клубе. «Зарыл талант в землю. Бывает», — рассудили болельщики.
Диктор местного радиовещания позаботился о том, чтобы представить Грицко в лучшем виде и настроить болельщиков в его пользу.
— В этом сезоне наши ребята поставили перед собой высокую цель — бороться за участие в высшей лиге. И помочь им в этой борьбе решил Милан Грицко, он вернулся к нам, чтобы оказать поддержку коллективу, воспитавшему его…
Зрители захлопали, а со стоячих мест послышались возгласы:
— Темный!!!
— Только честно, Грицко!
— Покажи им, Темный!..
Раздался, однако, и трезвый, скептический голос:
— Если бы он играл, как прежде, так бы его и отпустили!
Грицко сидел на скамейке под главной трибуной; опершись руками о колени, он разглядывал свои ноги в огромных, почти совсем новых бутсах. Чистенький тренер с круглой плешью на затылке наклонился к нему:
— Похоже, они приставят к тебе Грешака, но ты на провокации не поддавайся.
Грицко хмуро кивнул и на какое-то время отключился, не слыша ни выкриков зрителей, ни объявления о составе команд, ни наставлений тренера, который все еще что-то упорно пытался ему внушить.
Все это он испытал уже много раз, а вот недавним и новым было сознание того, что ему уже не играть, как прежде, и чем дальше, тем будет все хуже и хуже. Однако с той же отчетливостью он сознавал, что добровольно не сдастся — не зря ведь его прозвали «Темный»; он и был темным, замкнутым, ослепленным, как разъяренный бык.
Над футбольным полем носился запах бабьего лета и аромат прогретой солнцем праздничной одежды. Грицко, с наслаждением вдыхая родной воздух, не спеша разминался около среднего круга, потом вскочил, встряхнул головой, так что пряди волос упали на лоб, и тяжело побежал к боковой линии.
— Выбьешь нам лигу, Темный?! — фамильярно крикнул кто-то из болельщиков.
— Ура, Грицко! — завопил чей-то мальчишеский голос.
Повернув на бегу голову, Грицко помчался по правому краю против заходящего солнца. Потом остановился, до боли стиснув зубы, и шагом вернулся на середину поля.
— Без лишних фолов, ребята! — заметил при жеребьевке дебелый судья.