Агнешка приняла эту миссию с превеликой охотой и удовольствием.
— Мы не знали, что это так серьезно, — с тихим и недовольным оттенком сожаления проговорил Игорь.
О чем он сожалел?.. О своем поступке? О моем состоянии? Конечно, нет; я с трудом убеждал себя: ведь ты же знаешь, что это сделал не он…
Агнешка вернулась к нам от окна; мы оба с надеждой смотрели на нее. С вопросительной улыбкой она уселась на табуретку у моей постели и сложила руки на коленях. Настала тишина.
— Кого это осенило? — спросил я.
— Как это? — непонимающе осведомилась Агнешка.
— Ну, прислать вас ко мне!
— Ну что вы! — обиделась она. — Игорь ведь член месткома, и он как раз возглавляет комиссию соцстраха. А кроме того, мы так договорились в отделе… Сегодня мы не идем ни в гости, ни в кино, так почему бы нет? Вы только не говорите, что вы не рады…
— Нет, я рад, только…
— А каковы перспективы? Что говорят врачи? — снова включился Игорь.
— Неделю, две… — Я пожал плечами. — Потом упражнения для ноги…
— Гм… тогда уж и выпить можно, — усмехнулся Игорь.
Агнешка предостерегающе подняла брови, заморгала, выставила по направлению ко мне подбородок с маленькой ямкой посередине.
— О выпивке лучше ни слова. Шеф готовит в редакции антиалкогольную кампанию. Представьте себе, Кургаец позавчера подрался в какой-то корчме с двумя трубочистами. Шеф еще больше разозлился…
Игорь изобразил на своем лице сомнение.
— Кургаец стремится привлечь к себе внимание. Не будьте так легковерны, Агнешка… С трубочистами!
То, что долго лежало у меня на сердце, наконец дошло до языка.
— В следующем номере идет мой репортаж…
— Знаю, — кивнул Игорь. — О фармацевтической фабрике.
— Передай шефу, чтобы его задержали. Это негодная работа. Там все придумано.
— Ты сам ее планировал, сдал… не понимаю.
— В ней мало правды. Я отправился туда с прекрасным тезисом: люди, изготавливающие лекарства, должны быть не такие, лучше, чем те, что производят шины или мясные консервы…
— Да, ты пишешь про это…
Почему он так внимательно читал этот репортаж? — мелькнуло у меня в голове.
— Но все было не так, — сказал я. — Я не убедился в том, что они не такие, что они лучше, я написал то, что придумал. Ведь так оно стоит меньших усилий, а? В действительности же я посмотрел производство дериватов крови, записал несколько имен и названий и под занавес разрешил, чтобы мне сунули в карман флакончик спирта, который используется при обработке плазмы крови…
— Мой тебе совет, оставь все как есть, — засмеялся Игорь. — Вот вернешься в редакцию, тогда и объясняй главному, убеждай его, в чем хочешь.
— Не вернусь. — Я резко замотал головой. — Если репортаж опубликуют против моей воли, я уйду…
Игорь и Агнешка посмотрели друг на друга в недоумении, не зная, какую позицию занять в отношении столь неожиданного демарша. Когда их взгляды вновь остановились на мне, я прочел в них неодобрение; они не верили мне и считали мое решение несерьезным.
— Ну, — добродушно промурлыкала Агнешка, — это вы только так говорите.
— Если ты думаешь, что это столь важно… — Игорь неуверенно поднял руку, растопырил пальцы и делал вид, будто проверяет длину и чистоту ногтей.
Опять настала тишина, из-за дверей донесся вибрирующий гул грузового лифта, за стеной по радио певец ансамбля «Эвергрин» умилялся словацкой деревушкой в долине…
— Пожалуй, мы пойдем, — осторожно промолвила Агнешка.
— Пойдем, — без выражения повторил Игорь, но оба еще долго сидели.
Этот визит позволил мне, виновному, вынести заключение о невиновности Игоря. Собственно, уже и до того я рассматривал это как минимальную возможность: что при некоторых обстоятельствах он мог выйти из квартиры и вернуться так, что Марта ничего не заметила, и в промежутке сбросить меня с лестницы… Если это не он, то кто же? В моей короткой карьере журналиста набиралось несколько оскорбленных граждан. Я начал ее довольно неприятным делом, после которого ушло в отставку руководство одного керамического завода. Да, я изрядно попортил жизнь его директору. И не только ему. Я вспоминаю одну открытую беседу в редакции и как я удивился, заметив первый раз в жизни, что слова, написанные холодно и равнодушно, вызывают чрезвычайное раздражение и личную заинтересованность. В ящике письменного стола я храню письмо от одного бывшего председателя национального комитета. Меня очень позабавил его казенный жаргон: «…нижеподписавшийся редактор Л. Грегор не проверил факты и утверждает устами вышепоименованного, что в период моего пребывания на посту председателя в районе ничего не делалось, хотя это утверждение в конечном счете не соответствует действительности…» Без сомнения, это один из тех, кто с охотой утопил бы меня в ложке воды. Вот тут-то и надо искать действительного врага.