В ротонде уже раздавалось эхо голосов — кажется, несколько кадетов прошли мимо совсем близко.
Подбородок Даина на секунду напрягся, а между бровями снова появились складки.
— Постарайся держаться в тени, особенно когда мы собираемся на инструктаж. Цвет волос тебя, конечно, все равно выдаст, но это единственный курс, который проходит весь квадрант. Я посмотрю, — может, кто-нибудь со второго курса постоит на страже…
— Никто не станет убивать меня во время урока истории. — Я закатила глаза. — Лекции — это единственное место, где мне не нужно волноваться. Да и что Ксейден сделает? Вытащит меня из класса и проткнет мечом посреди коридора? Или ты действительно думаешь, что он пырнет меня ножом посреди инструктажа?
— От него чего угодно можно ожидать. Он охренительно безжалостен, Вайолет. Как ты думаешь, почему его дракон выбрал именно его?
— Тот темно-синий, который вчера приземлился за помостом? — Мой желудок скрутило.
То, как его золотые глаза оценивали меня…
Даин кивнул.
— Сгаэль — синий кинжалохвост, и она… злобная. — Он сглотнул. — Не пойми меня неправильно. Кэт — та еще штучка, если разозлить, — как и все красные мечехвосты. Но даже большинство драконов сторонятся Сгаэль.
Я посмотрела на Даина, на шрам на его челюсти и встретила жесткий взгляд знакомых и одновременно чужих глаз.
— Что? — спросил он.
Голоса вокруг нас тем временем становились громче, и эхо множества шагов то приближалось, то удалялось.
— Ты связан с драконом. У тебя есть способности, о которых я даже не знаю. Ты открываешь двери с помощью магии. Ты — командир отряда. — Я произносила фразы медленно, надеясь, что их смысл дойдет наконец до моего сознания и я действительно пойму, насколько сильно он изменился. — Просто мне трудно осознать, что ты все еще… Даин.
— Я все еще я. — Его поза смягчилась, и он поднял короткий рукав своей туники, обнажая печать красного дракона на своем плече. — Просто теперь у меня есть это. А что касается способностей, то Кэт обладает довольно выдающейся магией по сравнению с некоторыми другими драконами, но я еще не достиг мастерства в этом. Я не так уж сильно изменился. Что касается малой магии, получаемой через связь с помощью этой метки, то я могу делать стандартные вещи, такие как открывать двери, увеличивать скорость движения и наполнять ручки чернилами, чтобы не писать неудобными перьями.
— А какая у тебя печать?
Как только дракон начинает питать своего всадника силой, всадник может творить малую магию, но печать — это уникальная способность, индивидуальная, самое сильное умение, которое является результатом особенной связи между драконом и человеком.
У некоторых печати одинаковые. Владение огнем, владение льдом и владение водой — вот лишь некоторые из наиболее распространенных способностей, полезных в бою.
Но еще есть знаки, которые делают всадника необыкновенным. Моя мать может заклинать бури.
Мельгрен — предвидеть исход битв.
Я не могла не задаться вопросом, что за знак у Ксейдена — и не использует ли он его, чтобы убить меня, когда я меньше всего этого ожидаю.
— Я могу читать недавние воспоминания человека, — тихо признался Даин. — Не так, как прорицатель читает мысли или что-то в этом роде, — я должен прикоснуться к тому, чьи мысли читаю. О моей печати не распространяются. Думаю, меня будут использовать в разведке.
Он постучал пальцем по нашивке компаса под эмблемой Четвертого крыла на плече. Ношение этого знака указывало на то, что печать строго засекречена. Просто вчера я этого не заметила.
— Никому ничего не скажу, — я улыбнулась и с облегчением выдохнула, вспомнив, что на форме Ксейдена не было никаких дополнительных нашивок.
Даин кивнул и возбужденно улыбнулся.
— Я все еще учусь, и конечно, чем ближе я к Кэт, тем лучше результат, но да. Я кладу руки на чьи-то виски и могу видеть то, что видел человек. Это… невероятно.
Эта печать не просто выделила Даина из толпы. Она сделает его одним из самых ценных инструментов допроса, которые у нас есть.
— И ты говоришь, что не изменился, — поддразнила я.
— Это место сильно меняет людей, Ви. Оно отсекает все наносное, обнажая твою сущность. В этом цель. Твои прежние связи рвут, чтобы ты был предан только своему крылу. Это одна из многих причин, по которым первокурсникам не разрешают переписываться с семьей и друзьями, иначе я бы обязательно тебе писал. Но год не изменил того, что я по-прежнему считаю тебя своим лучшим другом. Я все еще Даин, и в следующем году ты все еще будешь Вайолет. Мы все еще будем нами.