Охранник закрыл за мной дверь.
— Она окончательно свихнулась, — громко сказала Мира.
Она стояла в центре коридора, аккурат между двумя охранниками.
— Теперь они доложат ей, что ты так говорила.
— Как будто они сами не знают, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Пойдем. У нас только час до того, как все кандидаты должны явиться. Их там несколько тысяч у ворот, я видела, пока поднималась.
И она быстро зашагала, провожая меня вниз по каменной лестнице и дальше, по переходам — к моей комнате.
Ну… к тому, что раньше было ею.
Всего за тридцать минут отсутствия все мои личные вещи упаковали в ящики, которые теперь стояли в углу. Мой желудок сделал кульбит и, судя по тому, как мне стало паршиво, просто шлепнулся на деревянный пол. Мама… Она просто взяла и упаковала всю мою жизнь.
— Она охренительно эффективна, надо отдать ей должное, — пробормотала Мира, прежде чем повернуться ко мне и окинуть внимательным, оценивающим взглядом. — Я надеялась, что смогу отговорить ее от этого. Ты никогда не была предназначена для квадранта всадников.
— Ты упоминала об этом. — Я приподняла бровь. — Раз или два.
— Прости. — Она поморщилась, присела и начала распаковывать рюкзак.
— Что ты делаешь?
— То, что когда-то Бреннан сделал для меня, — тихо ответила она, и горе холодной ладонью стиснуло мне горло. — Ты умеешь пользоваться мечом?
Я покачала головой:
— Он слишком тяжелый. Зато я довольно сносно управляюсь с кинжалами.
И охренительно быстро, если на то пошло. Молниеносно. Нехватку силы я отлично компенсировала скоростью.
— Поняла. Хорошо. Теперь брось рюкзак и сними эти ужасные ботинки.
Она быстро перебрала принесенные вещи и протянула мне новые сапоги и черную форму.
— Надень это.
— Что не так с моим рюкзаком? — спросила я, но все равно спустила его с плеча.
Она тут же открыла его и распотрошила все, что я тщательно упаковала.
— Мира! Я всю ночь его собирала!
— Он слишком тяжелый, а ботинки могут тебя и убить: с такими гладкими подошвами ты просто соскользнешь с парапета. На всякий случай я заказала для тебя сапоги на резиновом ходу, а сейчас, моя дорогая Вайолет, наихудший «всякий случай» из всех возможных.
Потом по комнате полетели книги, приземляясь рядом с ящиками.
— Эй, я могу взять с собой только то, что смогу утащить на себе! И я хочу тащить именно их!
Я бросилась за следующей книгой, и мой любимый сборник мрачных басен едва удалось спасти, прежде чем Мира успела отшвырнуть его.
— Ты готова умереть за книги? — спросила сестра, и взгляд ее стал жестоким.
— Я смогу нести их!
Всё это было нелепо. Неправильно. Я должна была посвятить жизнь книгам, а не бросать их сейчас в угол, чтобы облегчить рюкзак.
— Нет. Ты не сможешь. Ты едва ли втрое тяжелее рюкзака, ширина парапета примерно восемнадцать дюймов, высота двести футов над землей, и в последний раз, когда я смотрела на небо, там собирались дождевые тучи. Тебе не дадут отсрочку, не позволят переждать дождь только потому, что мост стал вдруг скользким. Ты упадешь, сестренка. И умрешь. Может, все же послушаешь меня? Или хочешь присоединиться к другим мертвым кандидатам на завтрашней утренней перекличке?
В стоящей передо мной всаднице не было и следа моей старшей сестры. Эта незнакомая женщина выглядела проницательной, хитрой, почти жестокой. Эта женщина за все три года учебы заработала единственный шрам — от раны, нанесенной ее собственным драконом во время Молотьбы.
— Потому что это все, что от тебя останется. Еще одно надгробие. Еще одно имя, выжженное на камне. Брось книги.
— Эту дал мне папа, — пробормотала я, прижимая книгу к груди.
Может быть, она была детской и несерьезной, просто сборник историй, предостерегающих от соблазнов магии и демонизирующих драконов, — но это все, что у меня оставалось.
Мира вздохнула:
— Это та старая книга сказочек о вредителях-чернокнижниках и их крылатых драконах с двумя лапами? Разве ты не читала ее уже тысячу раз?
— Наверное, больше тысячи, — призналась я. — И кстати, они вэйнители, а не вредители.
— Папа и его аллегории, — задумчиво ответила Мира. — Просто не пытайся использовать силу, не получив связку с драконом, и тогда красноглазые чудовища не будут прятаться у тебя под кроватью. Прятаться в надежде, что когда-нибудь ты проколешься, и тогда они украдут тебя и увезут на своих двулапых драконах, чтобы сделать частью темной армии.
Она достала из рюкзака последнюю книгу — из тех, что я с такой любовью туда складывала, — и протянула мне.