— Я опаснее, чем ты думаешь, — запальчиво сказала я.
— Да, я вижу. У меня прямо колени задрожали от страха. — Уголок его рта растянулся в насмешливой ухмылке.
Гребаный. Засранец.
Я подкинула кинжалы, поймала их за кончики, а затем метнула мимо его головы, по одному с каждой стороны. Они воткнулись в ствол дерева позади.
— Ты промахнулась. — Он даже не вздрогнул.
— Ты уверен?
Я потянулась за двумя последними кинжалами.
— Почему бы тебе не сделать пару шагов назад и не проверить?
В его глазах вспыхнуло любопытство, но в следующую секунду исчезло, замаскированное холодным, насмешливым безразличием.
Каждое из моих чувств было настороже, но тени вокруг меня не шевелились. Когда он сделал шаг назад, его глаза встретились с моими. Спина Ксейдена уперлась в дерево, и рукояти моих кинжалов задели его уши.
— Повтори, что я промахнулась, — угрожающе сказала я, перехватывая метательный кинжал правой рукой за острие.
— Очаровательно. Ты производишь впечатление хрупкой девушки, которую легко сломать, но на самом деле ты опасная штучка, не так ли? — Он одобрительно улыбнулся, а тени в это время заскользили по стволу дуба, принимая форму пальцев. Они вырвали кинжалы из дерева и уронили их прямо в руки Ксейдена, который только этого и ждал. Я резко выдохнула, у меня перехватило дыхание. Он обладал такой силой, что мог прикончить меня, даже не пошевелив пальцем. Он был владыкой теней. Даже попытка защитить себя от него была бы тщетной и смехотворной.
Я ненавидела его красоту и смертоносность его способностей. Он двинулся ко мне, и тени сопровождали каждый его шаг. Он был похож на один из ядовитых цветов в лесах Сигнисена на востоке, о которых я читала. Его красота была предупреждением не подходить слишком близко, а я… я определенно оказалась слишком близко.
Перехватив кинжалы за рукоять, я приготовилась к атаке.
— Ты должна показать этот маленький трюк Джеку Барлоу, — сказал Ксейден, протягивая руки ладонями вверх и отдавая мне мои кинжалы.
— Что, прости?
Это уловка. Это наверняка уловка.
Он шагнул еще ближе, и я подняла клинок. Мое сердце спотыкалось, билось неровно, а страх заполнял все тело.
— Тому первогодке, любителю сворачивать шеи, который публично поклялся убить тебя, — уточнил Ксейден.
Клинок прижался к его животу. А он, будто не замечая этого, отдернул в сторону ткань моего плаща и убрал одно лезвие в ножны на моем бедре, затем оттянул полу и остановился, глядя на длинную косу, спадавшую на мое плечо. Я могла поклясться, что на мгновение он перестал дышать, прежде чем засунул второй кинжал в ножны, прикрепленные к моим ребрам.
— Он, вероятно, дважды подумает, прежде чем замышлять твое убийство, если ты метнешь ему в голову несколько кинжалов.
Это… это… было странно. Должно быть, это была какая-то игра, предназначенная для того, чтобы сбить меня с толку. А если так, то играл он, блин, хорошо. Даже отлично.
— Потому что честь убить меня принадлежит тебе?
Я бросила вызов.
— Ты хотел, чтобы я умерла, задолго до того, как твой маленький клуб решил встретиться под моим деревом, так что, думаю, мысленно ты меня уже практически похоронил.
Он поглядел на кинжал, приставленный к его животу:
— Ты собираешься рассказать кому-нибудь о моем маленьком клубе?
Его глаза встретились с моими, и в его взгляде были только хладнокровная расчетливость и смерть.
— Нет, — честно ответила я, подавляя дрожь.
— Почему нет? — Он склонил голову набок, изучая мое лицо, как будто встретил какую-то аномалию. — Детям офицеров-предателей запрещено собираться в…
— Группы больше трех. Я в курсе. Я живу в Басгиате дольше, чем ты. — Я подняла подбородок.
— И ты не собираешься бежать ни к мамочке, ни к своему драгоценному маленькому Даину, чтобы рассказать им про наше собрание?
Он пристально посмотрел мне в глаза. Мой желудок сжался так же, как перед выходом на парапет, словно тело знало, что действия, которые я предприму сейчас, определят продолжительность моей жизни.
— Ты помогал им. Я не понимаю, почему за это нужно наказывать.
Это было бы несправедливо ни к нему, ни к другим. Была ли их маленькая встреча незаконной? Абсолютно. Должны ли они умереть за это? Точно нет. Но именно это и произошло бы, расскажи я кому-то о том, что видела. Этих первогодков казнили бы только за то, что они попросили о помощи в учебе, а старшие кадеты присоединились бы к ним только потому, что помогли.
— Я не собираюсь никому ничего рассказывать.
Он посмотрел на меня так, словно пытался просверлить взглядом насквозь, и от этого в кожу головы будто втыкались ледяные иголки. Моя рука сохраняла твердость, но нервы были на взводе от того, что могло случиться в следующие тридцать секунд. Он мог убить меня прямо здесь, бросить мое тело в реку, и никто не узнал бы, что я пропала, пока меня не обнаружили бы ниже по течению.