Обрадованный ее смехом, Хоэль тут же спросил:
— Значит, вы не злитесь, донья? Что касается денег — я вам обязательно все верну. Сейчас у меня, правда, ни гроша — король отобрал все земли Но он же их и пожаловал, так что имел право.
— Оставьте, — мягко сказала Катарина. — У меня достаточно средств. И это мне следовало извиниться перед вами за неудачный завтрак. Видите ли, мы привыкли обходиться малым, но о вас теперь будут заботиться особо.
— Пигалица намекала, что вы вроде как на мели.
— Не волнуйтесь. Повторяю вам еще раз — денег у меня достаточно, вдова я и правда очень зажиточная, — тут Катарина позволила себе полуулыбку, чтобы окончательно убедить Хоэля. — Просто просто моя семья будет не очень довольна незапланированными расходами. Но это вас не касается, дон. При всем моем уважении.
— Не касается? Но я же вроде как ваш муж? — он посмотрел вопросительно, для верности постучав себя ладонью по груди.
— Да, — подтвердила Катарина. — И сейчас вы — герцог дель Астра. Но неужели вы и правда считаете себя таковым?
— Не считаю, — помотал головой Хоэль. — Какой из меня герцог?
— Действительно, — Катарина усмехнулась.
— И мужа вам надо совсем другого, — по виду, Хоэль ничуть не обиделся на ее усмешку, — я точно не подхожу.
— Тогда и не беспокойтесь, дон. Оставьте мою жизнь мне. Тем более, меня все в ней устраивает.
— Все?
— Абсолютно.
— Вы уверены?
— Никаких сомнений.
— Зачем вы солгали офицеришке? — спросил он, резко меняя тему. — Могли бы сказать правду, да и платить за меня штрафы вы не обязаны.
Катарина ответила не сразу, коснувшись ветки, которую он теребил за пару минут до этого.
— Так почему? — настаивал Хоэль.
— Какой вы назойливый, — покачала головой Катарина. — Неужели думаете, что я спасла вас только для того, чтобы на следующий день вернуть в судебные застенки?
Он задумался, хмурясь и кусая нижнюю губу. Катарина посмотрела на него и отвернулась, ощущая слабость и негу во всем теле. Наверное, жара была тому причиной.
Из дома, через черный ход, вышел Эбрурио и объявил о приезде виконта де Лара, заметив хозяйку на пороге беседки.
— Оставлю вас, — сказала Катарина Хоэлю, прижимая юбки, чтобы проскользнуть мимо него.
— Де Лара? — тут же спросил муж. — Это которому споили последний ром?
— Вас это не касается, — ответила Катарина, сопроводив свои слова вежливым кивком.
Она шла к дому, чувствуя, что муж смотрит ей вслед. Почему ее так взволновала его близость? Разве она не решила, что он — невоспитанный мужлан? Пусть он и заступился за нее — это похвально, но не более. Но сердце билось сильнее, стоило вспомнить его руку на своей талии, и взгляд, скользнувший по ее губам.
Катарина спрятала пылающее лицо в ладонях. Неужели, она опять попадет в эту ловушку? Помнить столько лет один-единственный поцелуй — разве это не безумие? Но мало помнить, она ведь еще и мечтает. Мечтает о новом поцелуе? Нет, немыслимо!
В гостиную Катарина вошла разрумянившаяся, глаза ее блестели и посетитель — молодой человек весьма приятной наружности — не мог этого не заметить.
— Вижу, вы в добром здравии и настроении, донна, — приветствовал он Катарину, кланяясь изящно и привычно. — У вас глаза блестят, как звезды.
— Благодарю, дон Тадео, — сказала она, чувствуя, как его комплимент прошел мимо ее сердца. Вот как такое могло случиться, что комплименты достойного молодого человека перестали значить для нее хоть что-то? А ведь дон Тадео ей нравился. А теперь она словно видела его другими глазами.
Катарина попыталась посмотреть на гостя так, как смотрела раньше — он миловиден, даже красив — волосы русые, аккуратно подстрижены и причесаны, одет с иголочки, и только что снял перчатки — сейчас в столице модно надевать перчатки, выходя из дома. В руках дон Тадео держал трость с набалдашником из красного дерева — очень тонкой, искусной резьбы. Лицо мужчины выражало приветливость и искреннюю радость. Раньше его доброе отношение согревало душу, но сейчас Катарина подумала, что дон Тадео — сущий ребенок. И взгляд у него — безмятежно-юный, пустой. Как странно, что еще несколько дней назад она находила его весьма одухотворенным.