Амели сглотнула слёзы.
— Так получилось, милая. Но если бы я знала…
— Не плачь, — девочка протянула ей руку, и Амели схватил ее, поднесла к губам. — Мама говорила, что ты сильная и смелая. Ты тоже умеешь превращаться в дракона?
— Нет, к сожалению.
Маленькая принцесса нахмурилась:
— Да? А мне показалось…
— Ваше высочество, — сделал шаг вперед Фернан, — не желаете ли вкуснейшего пирога с ягодами?
— Пирога? — растерялась девочка. — Да, пожалуй. Спасибо, вы очень любезны.
Она съела кусочек пирога и выпила молоко.
— Грета говорила, я должна научиться читать. Теперь Жюли говорит то же самое. А у меня не получается, — и она виновато улыбнулась. — И вместо того, чтобы писать буковки, я рисую.
— Ничего, — Амели снова еле сдерживала слёзы, — ты непременно научишься и читать, и писать. А что ты рисуешь, милая?
Девочка пододвинула к ней альбом — на плотном белом листе над голубой полоской воды парили драконы.
Эту ночь Амели спала вместе с маленькой принцессой. Вероник часто вскрикивала, беспокойно металась по кровати, и тогда она прижимала к себе ее худенькое дрожащее тельце, и ощущая, как успокаивается девочка в ее объятиях, чувствовала себя почти счастливой. Вот ради чего вернулась она в Анагорию. Ради кого…
27. Спящая красавица
На следующий день традиционный обед невест всё-таки состоялся. Баронесса Дюамель, чуть покраснев, сказала:
— Милые девушки, поводов для беспокойства нет. Ее высочество принцесса Лабраденская в саду просто упала в обморок. Должно быть, сказалось волнение, которое вы все, я уверена, ощущаете. Она до сих пор плохо себя чувствует, поэтому будет вынуждена покинуть отбор.
— Ах, — воскликнула Элинор, — как жаль!
А вот графиня де Карильен не сочла нужным следовать правилам хорошего тона.
— Глупости! — фыркнула она. — К чему это притворство? Мы все вчера боялись, что не пройдем испытание, а теперь необходимость в этом экзамене отпала, не так ли?
— Да, это так, — признала баронесса. — Поскольку вас осталось трое, вы все можете быть допущены к финальному испытанию.
— А значит, — продолжила свою мысль Моник, — каждая из нас должна быть довольна, что это не коснулось нас, как бы печально для бедняжки Констанс это ни звучало.
— Надеюсь, ей уже лучше? — пискнула Элинор. — И мы сможем увидеть ее до отъезда?
Баронесса почему-то снова смутилась.
— Вряд ли это возможно. Состояние здоровья ее высочества пока не позволяет ей ни с кем встречаться.
Им снова разрешили гулять в саду и в парке. И Амели, надев плащ, решилась выйти из дворца — постоянное нахождение в апартаментах могло показаться подозрительным. Предполагалось, что она всё еще ищет принцессу.
Именно в парке она и встретилась с герцогом де Тюренном.
— Рад видеть ваше высочество в добром здравии, — поприветствовал ее старый маг. — Когда ночью ко мне прискакал гонец с известием, что одной из невест стало плохо, я не на шутку испугался за вас и за Элинор.
Они не спеша брели по длинной аллее.
— Ваша светлость, вы должны объяснить мне, что происходит! Нам с девушками ничего не рассказывают. Баронесса сообщила только, что принцессе Лабраденской стало плохо, и она возвращается домой. Но я чувствую, что ей стало плохо не просто так! Это как-то связано с нашей прогулкой в саду. Может быть, вы сочтете меня сумасшедшей, но я почти уверена, ее плохое самочувствие — не случайность.
— Дитя мое, — герцог де Тюренн остановился и пристально посмотрел на Амели, — вы должны пообещать мне, что наш разговор останется в тайне.
— Разумеется, — она ощутила неприятный холодок внутри себя.
— Понимаете, ваше высочество, вчерашнее происшествие слишком серьезно и может стать причиной международного скандала. Впрочем, вы всё поймете сами. Но сначала расскажите мне, что случилось в саду перед тем, как принцессе стало плохо.
Об этом Амели могла рассказать, не задумываясь — она уже столько раз излагала эту историю и Фернану, и придворным магам.
— Мы разговаривали с Констанс, сидя на скамейке. Она угостила меня яблоком. Я посчитала невежливым отказаться. Я откусила небольшой кусочек. Вкус мне показался странным, и сразу же закружилась голова. Но это продолжалось всего несколько секунд. А потом плохо стало уже Констанс. Она упала. Думаю, остальное вы уже знаете.
— И как вы сами объясняете это происшествие? — старик по-прежнему не сводил с нее взгляда.