— В чем точно не уверены?
— Здесь он выглядит куда моложе.
Шеф полиции взял карточку из рук священника и вгляделся в лицо человека, которое он вырезал из любительского снимка.
— Потому, что в то время он в самом деле был моложе, — сказал Форк, продолжая держать перед собой снимок. — Лет на двадцать.
Б.Д. Хаскинс поставила стакан с вином, чтобы просмотреть десять карточек, которые протянул ей Сид Форк.
— Как мне догадаться, какую из них выбрал Френк Риггинс? — спросила она.
— Ты узнаешь.
Форк наблюдал, как мэр с бесстрастным выражением лица рассматривает седьмую из карточек. Остановившись затем на восьмой, она сощурила глаза и сжала губы в мрачную узкую линию. Лицо ее сохраняло угрюмое выражение, когда, подняв глаза, она произнесла:
— Не может быть.
— Тебе лучше знать, Б.Д.
Указательным пальцем она ткнула в лицо человека на карточке.
— Откуда ты взял изображение Тедди?
— Помнишь тот день, когда все мы перебрались в развалюху, что он снял?
Мэр неохотно кивнула, словно эти воспоминания не доставляли ей никакого удовольствия.
— И ее владелец, старик Неверс, притащился выяснить, не поставит ли Тедди ему выпить, а Тедди выстроил всех нас четверых — ты, я, он сам и Дикси — и сказал Неверсу, что тот получит выпивку, если щелкнет нас твоим «Инстаматиком». Помнишь?
— Ничего такого не припоминаю.
— А я вот помню. И я так же помню, что сделал любительский отпечаток с этой пленки и вклеил его в свой альбом.
— Понять не могу, зачем.
— Что «зачем»?
— Почему ты вспомнил о Тедди и показал его снимок Френку Риггинсу. — Она сморщилась, словно почувствовав вкус чего-то неприятного. — Тедди. О, Господи. Как я называла его?
— Тедди? Рылом. Или поросенком. И этим утром двое моих детективов, специалистов по убийствам, опросили свидетеля — отца Френка, и тот сказал, что видел невысокого человека, лет примерно сорока, который выглядел сущей свинюшкой и который вошел в «Синий Орел» и выскочил из него, как раз в то время, когда убили бедного старого Норма. Поэтому я и стал припоминать, не знаю ли я какого-нибудь коротышку со свиным пятачком, который может пристрелить человека из-за денег или просто черт знает из-за чего и наткнулся на Тедди. Я хочу сказать, он просто пришел мне на ум.
— После двадцати лет?
— Тедди застрял в памяти — даже после двадцати лет.
Закрыв глаза, мэр откинулась на спинку кожаного кресла.
— Мы должны были утопить его. — Когда через несколько секунд она снова подала голос, глаза ее по-прежнему были закрыты, а в голосе чувствовалась усталость. — Одевался ли Тедди, как священник?
— Я только что говорил тебе это.
— Нет, ты не говорил.
Форк прокрутил в голове несколько последних минут их общения.
— Да, ты права. Не говорил. Так кто же это сказал?
— Келли Винс — косвенным образом.
— Когда?
— Сегодня. Когда мы были в «Кузине Мэри».
— Давай-ка припомни, — попросил Форк. — Все с начала до конца.
Отчет Хаскинс о ходе ленча был сжат, но носил исчерпывающий характер и включал в себя воспоминание Келли Винса о разговоре со швейцаром, который не решился спросить у священника удостоверение личности. Когда она закончила, первым делом Форк спросил:
— Что вам подали на ленч?
— Форель, — сказала Хаскинс и быстро перечислила все остальное меню, понимая, что Форк все равно им заинтересуется.
— И как она была — эта форель?
— Очень хороша.
— Кто платил?
— Думаю, Винс.
— Расскажи еще раз, что, по словам Винса, привратник сообщил о коротеньком человечке в сутане священника.
— Ты имеешь в виду, как он выглядел?
Форк нетерпеливо кивнул.
— Дай-ка подумать. — Снова закрыв глаза, Хаскинс посидела в таком положении секунд десять, открыла их и сказала: — Швейцар рассказал Винсу, что священник был невысок ростом, с мерзкой рожей, на которой одна ноздря вдвое больше другой. Он сказал, что нос был вздернут так, что две его дырки смотрели прямо на тебя.
— И даже теперь ты не считаешь, что это был Тедди?
— Нет.
Форк не мог скрыть снисходительности, с которой он кивнул.
— Ну что ж, ты не коп.
— Но поскольку ты являешься таковым, вот что скажи мне. Что копы могут сделать с Тедди?
— Все, что позволяет закон.
— А Сид Форк? Что он будет делать?
— Все, что необходимо.
Глава двадцать третья
Пятидесятилетний детектив из Дюранго, который когда-то занимался мошенниками в Далласе, поднял глаза от страницы журнала «Пипл», когда в холл «Холлидей-инн» вошел высокий пожилой сереброголовый мужчина со смолисто-черными усиками и направился к нише, где стояли телефоны.