Трепетно лью в горнила грудей
ритм, рожденный в недрах машин.
В вечном сознаньи – знаю – буду
В долгом труде своем один.
Встанут строфы поэмы медной
Завтра снова взревет гудок.
Снова – к станку, за труд победный –
бить, оттачивать каждый слог.
Николай Тихомиров
Три года
1917.
Эх, что за черные тучи нависли:
все еще – кровь и сраженья на Висле!
Будет! Давайте нам хлеба и мир!
Эй, пролетарий, вставай, подымайся!
К чорту Керенского! Не попадайся
под руку гнева, российский сатир!
Все за оружье! Зажгитесь, заводы!
В новый поход, пролетарские взводы!
Жаждет свободы родной Петроград.
Нам не страшны юнкеров пулеметы,
тесно смыкаются красные роты –
каждый рабочий им близок и брат.
Пусть же кругом свирепеет ненастье
мы обретем наше красное счастье!
В бурю и непогодь – только вперед!
Пусть на пути молодых коммунаров
не избежать им жестоких ударов –
будет победа, и солнце – взойдет!
Братья, в бою не должно быть сомнений.
Что нам минуты и дни поражений,–
верные люди стоят у кормы.
Мира добьемся, хотя бы и в Бресте,
после – ударим дружнее и вместе:
«Бей по фундаменту русской тюрьмы!»
1918–1919.
Годы борьбы научили быть смелыми…
Нет, не сдадимся мы армиям белым!
Тот, кто был красным, – не станет иным!
Братья, лежащие в темных могилах,
знайте, доколе есть кровь в наших жилах,
мы Петрограда врагу не сдадим!
Все на войну! Или смерть – или всюду
клич пронесись по рабочему люду:
«Строй, пролетарий, советскую власть!»
Смерть соглашателям, жизнью отпетым,
власть передайте рабочим советам:
мир капитала – не может не пасть!
Белые – сильны, проворны и ловки;
Тулу берут уж на мушку винтовки!
Кремль посылает последний отряд;
гул орудийный на Курской дороге,
лица бойцев утомленны и строги,
все на учете: и штык и снаряд!
Сердце застыло в глухом нетерпеньи:
кто победит в подмосковном сраженьи?
Будет ли порвана белая цепь?
Ближе примкнули тогда мы друг к другу..
Верным ударом отброшены к югу,
быстро скатились деникинцы в степь!
1920.
Три года протекло с октябрьского восстанья,
и странно вспомянуть прошедшие года!
Погибло столько их, друзей, надежд, мечтаний…
Но мы в бою – упорны, как всегда!..
Мы вышли из поры младенческих стремлений,
И каждый новый план – расчетлив, строг и сух.
Наш путь один, в победе нет сомнений,
в борьбе окреп и закалился дух.
Восстанье! Вспыхни вновь на западной окраине
и пурпуром окрась свинцовый небосклон!
Собратья! Долго вы огонь хранили в тайне.
Пускай теперь засветит миру он!
Смелее в бой, друзья. Весь мир теперь – арена.
Он ждет последних битв и торжества!
Париж и Лондон, Рим, Берлин и Вена,
не вам ли светит Красная Москва!
Борис Несмелов
Первое мая 1920
I.
Врагом отечество советов
стеной огня окружено.
Но мы, в кольце, и вы, за гранью этой,–
сегодня мы – одно,
Война и холод, тиф и голод,
Париж и Лондон, Вашингтон и Рим!
Мы, поднимающие молот,
мы говорим:
– Забастовавшие на Сэне,
в Москве работаем за часом час,
ликуем в истощенной Вене –
и все идем на вас!
Чтоб вечно весны ликовали,
удобрим землю мы, смешав
прах миротворцев из Версаля
с головорезами Варшав!
II.
Спасителям московской радио-станции.
Россия – отправная радио-станция:
– Конец капиталу по московскому времени!
Каждый рабочий – Англии, Франции –
чуткий приемник,
Стройте приемную станцию 1-го мая,
чтобы принять депешу в одно слово,
которую даст Европа, доселе немая:
– Готово!
Тогда введем вселенское время.
Это возможно, если нет безобразников.
А во вселенском календаре –
вечно 1-ое мая и праздник!
Торопитесь же! Скоро заговорит немая!
Земля покрывается коврами трав!
Да здравствует 1-ое мая!
Да здравствует радио-телеграф!
III.
Сегодня братья за границей
ушли от грохота станков.
И радостью блестят ресницы
на хмурых лицах стариков.