Макс ожидал, что будет нечто вроде тоста, и не спешил прикасаться к своему бокалу. Однако земные обычаи, очевидно, здешним жителям были чужды — Бум осушил свой одним глотком, одобрительно крякнул:
— Аркольское, медовое, и остужено в меру.
Аххо довольно осклабился:
— Да, запасы еще не оскудели. Но что будет дальше, не знаю. Война оборвала всю торговлю с югом, купцам не пройти теперь, и неизвестно, когда все это закончится.
— Ну, если нанять хорошую ватагу добрых ребят, пройдут как свиное копыто сквозь коровью лепешку. Там не войска опасны, а разбойники — с ними–то сладить просто.
— Разницы меж ними только в названии, да и кормить ватагу надо… и кормить хорошо. И выйдет бокал аркольского по цене трех бочек эля.
— Ну, дураков нет: я бы, конечно, три бочки эля выбрал.
— Вот и я о том же, — кивнул Аххо и обернулся к Максу: — Сир Бум сказал, что вы хотели здесь соль продать?
Бум поддакивающее кивнул, и потянулся за кувшином, а Макс ответил:
— Да. Но вообще–то это не главное: меня послали в ваши края разузнать насчет торговли. Нам нужен скот: лошади, коровы, свиньи, козы и овцы. Соль принесли, надеясь, что здесь она в цене, и нам удастся получить за нее то, что хотели.
— Не сочтите за недоверие, а взглянуть на вашу соль можно?
Макс вынул из кармана узелок, развязал, протянул Ахху. Тот достал щепотку, придирчиво оглядел, сыпанул в рот, одобрительно причмокнул:
— Чистая. И горечи нет. Хорошая соль. Такую и вправду возьмут охотно. Много вы ее принесли?
— К сожалению нет, мы, по сути, в разведку пришли, всего лишь пятнадцать носильщиков взяли.
— Да уж, это немного. С солью в наших краях теперь трудности, сколько не привези, все разберут. Сами подумываем о солеварне, но на Матуре сейчас сложно, а в других местах или соли нет, или лес вывели уж давно.
— У нас, на Фреоне, с солью проблем нет, могли бы привезти много, если толк будет.
— Толк будет. Эту соль я у вас возьму, и заплачу хорошо. У нас в Идингайне лошадей хватает, да и коров немало. Выбор особо невелик, но если вы спешите, то лучше вариант не найдете. Макс, вы не сидите будто каменный, уверяю вас, вино отменное.
Землянин послушался, пригубил содержимое бокала. По вкусу вино напоминало дешевенький портвейн, да и пряностями отдавало. Ничем не лучше, чем та бражка, которую охотники втайне от руководства готовили из лесного меда. Но о вкусах не спорят, и Макс одобрительно кивнул:
— Хорошее вино.
— То что надо усталому путнику, — подтвердил Бум, осушая третий бокал.
Аххо вкрадчиво поинтересовался:
— Мы тут слухами кормимся, так говорят, что вы вроде бы золото Фреонское повадились добывать?
— Врут, или преувеличивают, — осторожно ответил Макс. — Не до золота нам. Нет, золото там, конечно, есть, но все рудники на правом берегу, других мы не нашли. А там неспокойно: ваксов много, да и хайты не забывают заглядывать. Мы пробовали добывать, но овчинка выделки не стоит — не успеешь наладить добычу, как все разоряют. Нет, соль гораздо надежнее. Хотя, возможно, в будущем и золотом займемся серьезно.
— Займитесь обязательно, — посоветовал Аххо. — Наш двор переходит на чеканку своей монеты, так что золото вы у нас продадите с хорошей выгодой. Говорят, до нашествия Хайтаны фреонские земли кормили весь Восток зерном, золото там по цене меди шло, да и меди хватало. Олово и железо не знали куда девать, соль, мрамор… богатейшие края были… все в одном месте… И вообще, что вы сидите как перед судьей: расскажите хоть что–то о своей земле — слухами ведь сыт не будешь.
Макс пожал плечами:
— Да что тут рассказывать. Живем помаленьку, ничего особенного. Землю пашем. Рыбу ловим, дичь добываем. Людей у нас много, но земли еще больше, всем хватает. Так что между собой особых трений нет. С южными странами торговлю кое–как наладили по реке, с вами, вот, впервые решили попробовать.
— Не лучшее время вы для этого выбрали, ох не лучшее…
— Это почему? — насторожился Макс.
— Война на носу. Король наш при смерти, а единства меж наследников нет — уже сейчас знамена разворачивать начинают. На южных границах уже третий год резня идет — холопы оттуда табунами сбегают в кшарги. И я их понимаю, жизни там нет… не успеешь вспахать поле, как его войско вытаптывает. Грабят при этом и свои, и чужие. А теперь оттуда и вовсе мор пошел. Сюда пока что не добрался, но уксус уже готовим. В мою молодость при моровой язве бывало из всей деревни один холоп выживал. Лихое время… торговля почти умерла. Что посеяли, то и съели. Не до шелков теперь — и в рогожке родной походить не грех.
— Мы слышали, в южных землях врачи вроде бы чуму лечить умеют.
— Хамирцы да, искусные лекари. Но у нас таких нет, а если и появятся, то нескоро. Умные люди не нужны в этой дикости — много ума, чтобы собрать зерно с холопов, не надо. Я вот королевский университет закончил, а толку–то… даже говорить как холоп начинаю временами… не с кем словом умным перемолвится.
Аххо сокрушенно покачал головой:
— Развязался стариковский язык: все о себе да о себе. Сейчас велю нашим канальям собрать стадо, а потом за кувшинчиком аркольского вы мне все же расскажете про фреонские земли побольше. Уж уважьте любопытство старческое.
Аххо не наврал — сделку действительно провернули быстро. Земляне не знали, надул ли он их, или рассчитался честно, но выбирать не приходится. Бум, правда, уверял, что заплачено хорошо, но полностью ему доверять сложно, да и аркольского рыцарь сильно перебрал — с трудом на коня влез.
Люди Аххо, забрав мешки с солью, поспешили в сторону замка. Дубин тут же начал придирчиво рассматривать первую попавшуюся лошадь:
— Проверим, что они нам подсунули.
Макс скептически хмыкнул:
— Дубина, да ты в сельском хозяйстве разбираешься не больше, чем в китайском балете.
— Это верно. Ну уж лошадь от коровы отличу. Ух ты тварь паршивая! Укусить хотел! Змеюка…
— Не расстраивайся — это точно не крокодил.
— Теперь бы довести все это до Фреоны. Хорошо, что несколько кшаргов взяли, да и люди Бума в скотине хоть что–то понимать должны.
— А что там понимать? Берешь палку, и гонишь в сторону Фреоны стадо. Тут всего–то тридцать лошадок и пять коров, один пастух справится, а у нас сейчас двадцать семь человек.
— Предчувствия у меня нехорошие.
— Расслабься Дубина, все будет хорошо — уж хайтов в здешних лесах точно нет.
Если на лагерь, разбитый отрядом Олега, посмотреть с большой высоты, то наблюдатель, наверняка, увидел бы цифру «восемь», выложенную из костров — большая окружность, и примыкающая к ней малая. Ваксов нагрузили жестоко, да и сами земляне плечи свои не жалели, и добраться засветло до Нары не удалось. Пришлось заночевать на северном склоне пологого лысоватого холма, неподалеку от подземного пожара.
За прошедший день, шагая бок о бок, к ваксам привыкли, но все же располагаться с ними вместе это уж слишком. Не так–то просто считать верными союзниками тех, с кем сражались вот уже год. Даже Олег, готовый черта позвать ребенка окрестить, если это будет выгодно, не ощущал особую симпатию к троглодитам. Еще не забылась та неприятная пещера, где он очутился по прибытии — не будь он везунчиком, давно бы его костями играли выродки людоедов. Да и проблемы маячили нешуточные: клоты и ваксы это те же кошки и собаки — мирно сосуществовать в принципе могут, но вот на практике это сложновато. Не хотелось бы лишиться помощи речных великанов. Их, конечно, немного, но это нисколько не умаляет ценность сородичей Удура.
Олег стянул с костерка закипевший чайничек, сыпанул жменю трав. Хорошая посудина, почти негнутая. Клепа подарил, выкопав среди рухляди в центре катаклизма.
Будто вызванный силой мысли, из ночной тьмы показался сам Клепа. Выгрузив возле костра охапку веток, он присел рядом с Пауком: