Ларя выдал Медведеву верительные грамоты и документы, а также худой мешочек с московскими золотыми, отчеканенными мастером Аристотелем.
Перед уходом Василий поподробнее расспросил Ларю о Тверских делах и Тверском княжестве, поскольку мало обо всем этом знал.
Ларя оказался образованным и знающим молодым человеком и вскоре Медведев получил необходимые сведения.
Более того, на вопрос о бывшем поваре покойной великой княгини Марьи Ларя тоже нашел ответ. Он порылся в своих книгах и выяснил, что повар Филат Досугов, после допроса и следствия был признан невиновным в смерти великой княгини, однако со службы уволен, и вернулся обратно в Тверь, откуда был родом и где жила с мужем его дочь Анастасия Велехова.
Василий вышел из Кремля в хорошем настроении и, полагая полученное им задание несрочным, вместо того, чтобы сразу же отправиться в Тверь, поехал на дальнюю окраину Москвы, в поисках старого кладбища, о котором ему рассказал Микис.
Несмотря на то, что кладбище было небольшим, он не смог самостоятельно найти могилу Филимона Русинова.
Медведев с трудом отыскал кладбищенского сторожа, который выглядел беспробудным пьяницей, невероятно страдающим от отсутствия выпивки. Василий пообещал ему целый кувшин крепкого меда, если он укажет место захоронения Филимона, но пьяница заартачился и плохо шевеля непослушными губами, упорно твердил одно:
— Мед вперед!
Медведеву пришлось поехать за медом, но зато, когда он вернулся с большим кувшином, сторож повел его в дальний угол и показал покосившийся крест на едва заметном холмике. Видно было, что сюда давным-давно никто не приходит, и имя, нацарапанное чем-то острым на дереве креста, почти стерлось.
— Ты был здесь, когда его хоронили? — спросил Медведев.
— Нет, — ответил заметно поправивший здоровье сторож, отпивая прямо из кувшина, — я еще не пил тогда.
Он отпил еще глоток и и заявил:
— Зато я был здесь, когда его выкапывали, и даже помогал.
— Как «выкапывали»? — поразился Медведев.
— Очень просто. Киркой да лопатой, — сказал сторож. — Приехал тут как-то — ну, давно это было, лет восемь назад, — один видать о-о-о-чень знатный вельможа. Сказывал: покойник завещал-де, похоронить его в другом месте, а в спешке, значится, — ну потому, как помер он в тот же день, что и великая наша княгиня, ну та, первая, — так вот, вроде, выходило, что не там его схоронили, где он хотел. Вон его, этого, как его, — сторож протер пальцами едва видную надпись на кресте — Филимона!
— И что дальше? — спросил Медведев.
— А ничего. С ними телега была. Они гроб на нее погрузили и повезли себе, а мне целый рубль золотой дали, чтоб я помалкивал. Ну, дело давно было, я до сих пор никому ни слова… Вообще-то никто меня и не спрашивал… А ты я вижу человек щедрый, так может еще мне монетку-другую дашь за то, что тайну эту тебе открыл.
— Дам, — сказал Медведев. — Целый золотой дам, если ты на моих глазах, сейчас, эту могилу раскопаешь, и я своими глазами увижу, что гроба там нет.
— Это пожалуйста! Это сейчас, — сию же минуту! — Радостно потирая руки, воскликнул сторож и побежал за инструментами.
Через час Медведев стоял на краю глубокой и пустой ямы.
Гроба с телом Филимона, действительно, не было.
Вручая сторожу золотую монету, Медведев спросил:
— А как выглядели те люди, что за гробом приезжали? Сколько их было?
— Человек пять верно… Один, помню, вертлявый такой, маленький был, вроде на расстригу похожий, а остальные здоровые все бугаи, мрачные такие, молчаливые. А командовал ими вельможа, бога-а-а-то одетый, помню, кольчуга на нем и шлем прямо с золотыми вставками. Сразу видно — не иначе, князь какой.
— Ну что ж, благодарю тебя, добрый человек. Прощай.
Медведев задумчиво пошел к своему коню, стоящему в стороне.
— А вот, вспомнил! — крикнул ему вслед сторож. — Этот, главный-то ихний: калека — руки у него правой под самый локоть нету…