Шанн, не зная, что сказать, только кивнул.
– Спасибо… капитан.
– Все. Гуляй! – хлопнул его по плечу и рванул к Норну.
Тот стоял и правда у трапа. И на расстоянии я чувствовал, что у него внутри творится.
– Ничего не говори, – глухо попросил он, не оглядываясь.
Я сошел с трапа, обнял его рукой за плечи, потянул вперед.
– И не подумаю, – легко ответил. – Мы с тобой собирались прогуляться, вот и «прогуляемся». Да как следует. А пока забей на все.
«Глаз» был самой крупной пиратской базой, способной принять до полутысячи кораблей да среднего порядка, без мелкоты вроде корветов. А еще здесь были целые районы, где можно было оттянуться по полной или закупиться-продать-толкнуть все, что душеньке угодно. Была и арена для боев с автомотами. И рабский рынок. И квартал местных «красных фонарей», что соседствовали с барами. Вот туда я и потянул Третьего. Ему сейчас надо крепко напиться, а случиться драка – так вовсе хорошо. Нет, так другое организую. Еще спасибо скажет.
Узкие многоуровневые улочки, освещенные самого разного вида фонарями и гирляндами, многоголосый говор инопланетчиков, перемешанный с космолингвой и пиратским сленгом… и множество разнообразного сброда, что прилетевшего, что народившегося уже здесь и насчитывающие несколько поколений. Все ярко, шумно, и знай береги свои карманы. Большинству из местного сброда было плевать на меня и… на Норна. Только иногда я ловил удивленные взгляды, да слышал говорок о наших персонах. Но, как я и думал, пиратский знак на одежде Норна отбивал у пиратов желание связываться с чужим аматом. Ну, а признавая его (маловато все же фиксианцев, залетевших в аматы) «признавали» и меня. Ничего, пусть посмотрят, что я не гнушаюсь простого честного пиратского брата и готов пить и веселиться в тех же заведениях, что и они. Будь проще и народ к тебе потянется – это работало везде и всегда.
Норн чуть поутих внутри, но оставался напряжен. Он почти не слушал, что я ему там втираю, занятый видами пиратского гнезда. А я нес полную чушь, выискивая подходящее местечко. Неожиданно было осознать, что память по наследству от непутевого правнука местные дорожки хорошо узнает. Это было и хорошо, и плохо… значит, Микки тут бывал.
– Пошли заглянем, вон туда. Пропустим по стаканчику, – кивнул я и Норн равнодушно скользнул взглядом по вывеске питейного заведения.
Внутри было средней паршивости с инопланетным колоритом. Темно, как-то дымно, откуда-то несет толи куревом, толи пряностями, приглушенная музыка… а еще взор радовали клетки, в которых танцевали разные интересные дамы… а некоторые тушки, обретались слишком близко у гостей заведения. Одного взгляда было достаточно, чтобы вычислить их принадлежность к древнейшей профессии Вселенной.
Норна от их вида передернуло, и он было затормозил, но я решительно увлек его к стойке.
– Давай-давай, выпить надо, – твердо постановил я.
– На нас не действует алкоголь, – попытался «откосить» мелкий.
– А вот щас и проверим! – хмыкнул я, хлопая ладонью по стойке. – Эй, а ну-ка, налейте нам покрепче!
– Чего именно? – уточнил ларианец.
Я полюбовался на его пирсинг на рогах. Не с них ли чертей рисовали?
Да не, копыт нет…
– Мы тут поспорили, может ли фиксианца алкоголь с ног свалить… есть что предложить? И чтобы мне вдарило.
– «Горлодёр» любого свалит, – уверил ларианец, подхватывая две бутылки.
Через минуту перед нами с плеском поставили два стакана, взбитого коктейля. Да для пущего эффекта над стаканчиками весело плясало синим пламя, которое полагалось сдуть и потом опрокинуть внутрь себя.
– Давай-ка по одной.
– Серый…
– Ты меня уважаешь? Пей!
Сакральная провокационная фраза сработала. Норн же не мог заявить, что не «уважает».
А потом пошло–поехало… и не таких я спаивал…
Может обычное спиртное на фиксиан и не действовало, может обычного человека после второго стакана отскребали бы от пола, но не в нашем случае. Я русскую самогонку глушил, запивая текилой! А подчас и «чистый» спирт!
От ларианца все больше несло удивлением.
– Вот ты мне, как брат родной… пристрелю любого, веришь?
– Угу…
От бармена понесло опаской, и я ему ехидненько подмигнул.
– А теперь на счет два…
– Не хочу!
– Ты меня уважаешь? Пей!... а теперь тройничок! – я выставил три рюмашки перед носом Норна, и самолично разлил уже другой коктейльчик покрепче, так чтобы в каждом жидкость убывала на сантиметр перед предыдущим. Норну не понравился порядок радужных рюмашек и он деловито стал их выстраивать в ином, возрастающем порядке относительно себя… взгляд у него осоловел.