Мы кружились по тренировочному кругу в моей каюте: выпад – отступить – нападение. Я рвал ритм, вынуждал отступать и теснил его, бросая едкие словечки, а он только сильнее сжимал губы, концентрируясь на бое.
Норн в какой-то момент ушел в глухую оборону, отступая, и вдруг поднырнул буквально под руку, стремительной пружиной распрямившись и ударяя клинком плашмя по моему горлу. Полоска тренировочного ножа застыла в сантиметре от моего горла.
– Так значит, ты всегда отмерял дозу своей ярости? Ты убит. Кстати.
– Если я бы хотел тебе навредить, я бы это уже сделал, – усмехнулся я, взглядом указывая на нож у его ребер.
Доля досады мелькнула в фиолетовых глазах, и он отвел свой клинок от моей шеи.
– Вижу «настроение» у тебя повысилось, – с усмешкой сказал я, отступая и отключая поле на левой руке.
Он сделал то же.
– Я всегда чувствовал за твоими эмоциями это. Твердую убежденность, – проговорил он. – Как у тебя это получается?
– Возможно… дело в страхе и в подсознании. Сойти с ума, не самая приятная перспектива. А именно этого меня учили боятся.
– Твой дед.
– Мой дед, – согласился я.
Он смолк, смотря на клинок в своей руке.
– Ты сказал, у тебя была дочь, и ты отказался от нее…
– Вот об этом я не хотел бы говорить!
Он мелко кивнул.
– Моя сестра однажды спросила, почему от нас отказались? На Фиксе нет приютов, а все осиротевшие дети – это дети Фикса… Родственники. Соседи… они никогда не остаются одни, их забирают, – проговорил он. – Особенно, если это дети возраста Алисы и младше. За нами приглядывали соседи. В нашем доме месяцами иногда гостили родственники, но они все уходили. И закрывали двери, – я остановился слушая его. Норн не жаловался, а будто обдумывал то время. – Вот я… почему ты все же отказался от нее?
Черт.
Вот все шло к этому.
– А ты на меня посмотри. Вспомни, что я делал. Я убивал, пытал, самосудом баловался… у нас только говорят, что ребенок за отца не отвечает. А на деле не так. Рано или поздно мне пришлось бы отвечать за все это. Вот только ее тащить за собой? Сделал то, что был должен. Вот и все.
Я с досадой отвернулся.
– Алису ты поэтому забрал? Тогда?
Вот въедливый!
– Нет.
– Почему ты хотел, чтобы Алису наказал именно Игорь?
– В смысле?! – не понял я. – Он отец! Вот и пусть выполняет свои обязанности, а не умывает руки от ее воспитания!
«Как ты?»
Это не прозвучало, но и произносить это не имело смысла.
Зараза.
*****************************************
Тонкая фигурка дочери, понуро сидевшая на краешке постели, встрепенулась, стоило ему войти.
– Папа! – Алиса подскочила порывисто, рванулась к нему и… остановилась, опустив голову. – Прости…
Прошептала она, виновато опустив голову.
Игорь молчал, смотря на нее. Его дочь. Его дочь сегодня чуть не погибла. Она уже несколько раз чуть не погибла. На Медузе, когда самовольно ушла с корабля, зная о хищной птице крокк. Когда сбежала с корабля Серого у «говоруна» в открытый космос. И сегодня. Когда полезла за этой бомбой на крыло корабля. И каждый раз она это делала за его спиной.
– Он сказал ты меня накажешь… – прошептала она. – Папа, я… я же просто хотела помочь! Я маленькая, мне было легче туда добраться! Я не хотела, чтобы кто-то пострадал!
Она с надеждой, виновато-отчаянно посмотрела на него.
Серый был прав… она сделала это из-за их генов… защищая.
– Серый прав, – повторил он, и Алиса отступила на шаг, закусив нижнюю губку. – Ты плюнула в лицо взрослым, Алиса… ты действительно думаешь, что поступила правильно? Что ЭТО был единственный способ избавиться от той имперской бомбы? Я знаю по крайней мере три способа, как можно было от нее избавиться без вреда. А Норн? А Серый? Нет, ты решила, что хочешь это сделать и сделала это за спиной взрослых? Так, чтобы мы не успели тебя остановить?!
– Папа… я… я не хотела… прости!
Игорь прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. В душе все бурлило, и потребность защитить Алису всеми способами, обложить ее ватой, привязать – разбились о понимание, что это невозможно. Невозможно защитить ребенка от всего мира и его опасностей. Он посмотрел на нее. Она и в самом деле хотела только хорошее, и не понимала, что за этим стремлением сделала плохо. Как же ей объяснить?! Простыми шлепками, как настаивал Серый?